Валя, совсем притомившись, успокоилась. Обессиленная и безучастная ко всему окружающему, ехала она в этой повозке вместе с тетей Дусей и думала о неведомом будущем, о счастливой жизни, ожидающей ее, о семье и непутевой своей доле и судьбе.
Утром следующего дня она уже около семи, ожидая своей участи, стояла возле правления. Валя посматривала на торопливо входящих и выходящих из правления колхозников с гордо поднятой головой и улыбалась, как учила ее вчера тетя Дуся. Мимо проходили и работники правления, экономисты, бухгалтера. Народ к семи тридцати уже собирался для разнарядки, шумно гудел, дымил папиросами и обсуждал итоги вчерашнего дня, не забывая о злоключениях Вали. Через какое-то время подкатил на своей бричке бригадир.
— А-а-а, при-и-шла-а, — здороваясь с остальными и смотря на Валю, протянул он, — ну-ка заходи ко мне.
— Здравствуйте, — тихо поздоровалась она и засеменила за ним в правление.
Валя внутренне вся напряглась и ждала укоров, ругани и брани со стороны руководства. Но, к ее изумлению, ничего такого не произошло.
Дядя Игнат пригласил ее в свой кабинет и, хитро прищурив свои маленькие глаза, начал свою непонятную и к чему-то ведущую речь:
— Так, девушка, ваш трактор надолго вышел из строя, запасных частей нет и неизвестно, когда будут. А ты девушка боевая, видная, грамотная.
Валя смотрела на бригадира, пытаясь понять, к чему это он клонит, чего от нее хочет этот старый лис. К чему все эти разговорчики? При этом с лица дяди Игната не сходила чуть лукавая и снисходительная улыбка. Глаза его блестели и немного бегали, словно он хотел ее на чем-то подловить или обмануть. Он говорил и говорил, продолжая усыплять бдительность Вали. Она смотрела на него непонимающе, пытаясь определить, что ее ждет в конце разговора, и терпеливо дожидалась окончания затеянного бригадиром представления. И когда ее терпение походило к концу и она приготовилась к самому худшему, он вдруг, перейдя почти на шепот, произнес:
— Поедешь в город на элеватор сдавать зерно.
— Как… как, что сдавать?! — выпучила глаза Валя. — Я же никогда не ездила, не знаю, как и что. Да и вообще, — выдавила Валя.
— Как, как? – вытаращил он глаза от возмущения. — А вот как. Получишь документы, приедешь в город на элеватор, зерно сгрузишь, получишь бумаги о сдаче зерна… сколько сдала, какого качества, и домой. Вот и все. Все когда-то с чего-то начинают. И не выводи меня из себя. Собирайся, и все тут. Тете я сам сообщу. Поняла, что ли? И пожалуйста, не задерживай меня, у меня дел и без тебя по горло, — и он резанул себя по шее своей маленькой и пухленькой ладонью.
— На чем это я поеду? — попытавшись использовать последнюю робкую попытку и отказаться от поездки, пробормотала она.
— На машине милая, на машине, — успокаиваясь пояснил он. — Она уже загружена и дожидается тебя, сейчас я документы подпишу у председателя и бухгалтера, и в путь, — тоном, не терпящим возражения, подытожил дядя Игнат.
«Ну что же, в город так в город, на машине все же, — подумала она. — Это не самый плохой вариант из всех. Поеду, развеюсь, что тут без дела толкаться», — окончательно решилась Валя.
— Ладно, хорошо, поеду, — бодро произнесла Валя.
— Вот и хорошо, — приободрился бригадир. — Подожди меня на улице, я сейчас документы вынесу, — провожая Валю, сказал бригадир. Показывая всем своим видом при этом, что разговор закончен, — иди уже, иди.
Валя послушно выскочила на свежий воздух и, ожидая бригадира, встала рядом с подружками недалеко от крыльца правления.
— Что, что он тебе сказал? – стремясь узнать жуткие подробности о ее наказании, защебетали те.
— Да ничего особенного. Отправляет в район на машине, говорит, что без меня не могут обойтись. Говорит, что на это только я способна, больше никто.
— А что делать в городе? – с любопытством поинтересовалась рыжая, курносая Светка.
— Да в общем ничего, отвести документы на сдачу зерна, - солгала она, - сдам колхозное зерно и домой. Может к подружке загляну.
— А ты не боишься? – встряла Оксана в разговор.
— Чего тут бояться, — по-деловому рассудила Валя, — все когда-то с чего-то начинают, — повторила она слова дядя Игната, — поеду, туда сорок километров, сдам зерно и обратно. Делать, в общем, ничего не надо. Зато накатаюсь на машине вдоволь.
— Это и есть твое наказание? — округлив глаза, изумилась Натка, соседская девчонка.
— Да, — гордо подтвердила Валя.
— Не знаю, не знаю, сдам и все, — с недоверием произнесла Ленка с мелко плетенными косичками. — Не так все просто. Ой не знаю, может, это действительно наказание? — не унималась она. Тут выскочил на крыльцо бригадир и оборвал их болтовню.
— Валя, иди сюда, вот документы, смотри у меня, не выкинь какой-нибудь фортель — не потеряй. Водитель знает, куда ехать, он из города. Сдашь зерно и назад. Усекла, что ли?!
— Да, — закивала она.
— Машина стоит за углом. Дожидается только тебя… ну ладно, с Богом. Да смотри, на этот раз без фокусов, очень тебя прошу, скривил он гримасу. — Сдай зерно, оформи документы и — обратно. Ежели чего, то спроси, что да как, у водителя. Он человек опытный и знающий. Да, вдобавок, фронтовик. Не пуп царапать, — при этом он весь изогнулся, многозначительно вкручивая указательный палец в небо.
— Понятно, — отозвалась Валя. — Не напортачу, честное слово, — добавила она, собираясь уходить. Она схватила документы и побежала за угол, где ее должна была дожидаться нагруженная доверху зерном машина. —Девчонки, тете Зине передайте, что я в город уехала, — прокричала она издалека.
— Ладно, передадим, —услышала она чей-то голос
— Ты, что ли, со мной поедешь? — спросил седовласый мужчина в военной косоворотке. По всему было видно, что он бывший фронтовик. На вид ему было лет 45-50 лет, с правильными и красивыми, несколько резковатыми чертами лица. Седая крупная голова была покрыта сероватой в клеточку кепкой, глаза маленькие, глубоко посаженные, но очень добрые, нос длинный и острый, под ним находились белесые, аккуратно подстриженные пышные усы, а на лбу виднелись глубокие ряды многочисленных морщин, разбегавшихся в разные стороны. На его крепкой фигуре ладно сидела изрядно выцветшая от времени гимнастерка, ее изначально зеленый цвет едва угадывался, на воротник был аккуратно подшит белоснежный подворотничок. На ногах у него были трофейные хромовые сапоги. Руки крепкие, сильные и мозолистые, обхватив баранку, крепко держались за рулевое черное колесо. От него исходил, в представлении Вали, абсолютно шоферской запах — одеколона, замешанного на бензине и солидоле.
— Да, я, — заявила Валя. — Меня зовут Валя, а вас как?
— А меня Иван Сергеевич, — последовал ответ. — Ну что, поехали, что ли, — хриплым прокуренным голосом добавил водитель.
— Поехали, — весело подхватила Валя.Иван Сергеевич добродушно улыбнулся в усы, посмотрев на бравый вид своей спутницы. Он повернул ключ зажигания, крякнув, надавил на стартер, мотор затрясся и заурчал. Иван Сергеевич с трудом и с каким-то скрежетом включил передачу. Машина с завыванием тронулась вдоль дороги, оставляя за собой вырывающиеся из-под колес клубы пыли.