— Будет дождь, — задумчиво произнес Иван Сергеевич.
И с этими словами первые крупные, огромные капли дождя начали барабанить по кабине и лобовому стеклу. Брезент, укрывавший зерно в кузове, быстро покрылся капельками дождя и намок.
— Если зерно промокнет, могут возникнуть проблемы с его сдачей. Мокрое зерно на элеваторе не принимают, — озабоченно и по-деловому заметил Иван Сергеевич.
— А что будет, если не примут?! — немного смущаясь своего вопроса, спросила Валя.
— Что будет, что будет, а будет следующее: повезем обратно сушить или будешь его перебирать до тех пор, пока не высохнет.
— Да вы что, правда, что ли? — с испугом, глупо моргая и бледнея, спросила Валя.
— Вот именно так. Но, я думаю, дождь пройдет быстро и зерно будет в норме, тем более у нас там брезент. Прервав наступившее короткое молчание, вдруг ни с того, ни сего, меняя тему разговора, Валя произнесла:
— Вы знаете, я всегда мечтала посмотреть сначала маленькие, затем большие города, потом дальние страны и миры.
— Я уже повидал мир и большие города тоже: и Прагу, и Берлин — это было, правда, во время войны. Красиво, слов нет, хорошо, ничего не скажешь, а лучше нашей природы и нашей стороны нигде не сыщешь. Посмотри вокруг, красота-то какая. Ровные поля, холмы и горы, огромные леса разбросаны в наших местах. А там и грибы, и ягоды, и живность всякая. Великие полноводные реки, кругом озера. Бесчисленные залежи угля, нефти, полезных ископаемых; все есть, живи и радуйся. А нет, лезут, сволочи, сюда, если бы не война, давно жили бы при коммунизме, не зная ни горя, ни нужды. Так что надо любить свою страну, свою деревню, свой край, наверно, в этом, в этой любви и есть сила нашего народа.
— Я люблю все наше: и деревню люблю, и природу, и людей наших люблю, и песни наши широкие и раздольные…—задумалась она. —Только вот посмотреть мир тоже хочется, хоть одним глазком взглянуть, какие там люди, как одеваются, что едят, как шутят, как детей растят, какие песни поют и все такое, — торжественно произнесла Валя.
— Все так же почти, как и у нас, только говорят не по-нашему, непонятно, — коротко хмыкнул он. — Скажем, у чехов наше слово «прочь» обозначает — чего, что. А вот «позор» — это внимание, еще, еще, ах да, слово «мороз» — холодно. Во как. Вроде слова наши, а смысл другой. А что касается остального, то так же, как мы, хлеб сеют, скотину растят так же, как у нас. Детишки малые бегают по улицам такие же беспечные и несмышленые. Только глазенки горят, увидев незнакомых солдат. Дома, надо сказать, немного отличаются от наших. Хотя окна и двери тоже есть, — пошутил он. —Дороги хорошие, ровные, асфальт катить по ним одно удовольствие. Женщины озорные, свободные, что ли, игривые, готовые тебя прямо съесть, а вот наши девушки все равно лучше. Хоть взять мою Зою, ну это жинка моя, и детей наших растит, и воспитывает, у меня-то на это времени нет, все в рейсах, да командировках. И по дому успевает, и на службе все у нее получается — она у меня хороший бухгалтер, работает у нас на автобазе. Руководство ее ценит и хвалит, что там греха таить, золото, а не жена. Таких, как она, я хоть и прошел пол-Европы, правда, не встречал. Вот и на тебя, если посмотреть, красавица, да и только. Тебе бы жениха, под стать тебе, умного, красивого, ну и чтоб зарабатывать и работать мог.
Валя засмущалась от таких слов Ивана Сергеевича, замахала руками и прыснула смехом, а затем сказала:
— Да будет вам всякое такое говорить, мне еще рано об этом думать.
— Нет, дочка, об этом завсегда думать надобно, время летит незаметно и очень быстро. Не успеешь оглянуться, а оно уже возле порога стоит и дожидается. Упустишь его, то есть счастье свое, так оно долго ждать не будет, тут же к другому переметнется. Не заметишь как, — тяжело вздохнул повидавший жизнь на своем веку фронтовик.
— Оно, конечно, так. Но все же, хотелось бы мир самой посмотреть, — задумчиво протянула она и зажмурила глаза, - почувствовать эту жизнь и понять, не из разговоров, не из книжек умных, а изнутри, что ли, — продолжая смотреть через стекло в одну точку, -сказала она.
Он оторвал взгляд от дороги, обернулся и доброй отеческой улыбкой осветилось его лицо:
— Хочешь, значит — увидишь. Если кто сильно чего захочет, у того обязательно сбудется. Как говорится, кто ищет, тот всегда найдет. Лишь бы не опаскудить в этой жизни, не скурвиться, вот что важно, а то я за свою долгую жизнь каких только людей не повидал. А все остальное дело нехитрое, какие твои годы, увидишь еще. Только бы войны больше не было.
— Войны никому не хочется. Хотелось бы, чтобы все хорошее сбылось. Чтоб жизнь наладилась и достаток в каждый дом. Да чтобы сирот больше не было. Каждому ребенку свой дом и своих родителей.