Жизнь и смерть находили здесь единение и понимание, шли они в этих местах, словно подруги, взявшись за руки, оберегая вечный покой хозяев этих развален. Их прислужники ящерицы, фаланги, каракурты, скорпионы и змеи отгоняли непрошеных гостей, а кто станет проявлять особое упорство, они могут оставить их мумии здесь навечно. Походив меж развалин и новых построек с полчаса, Васька вдруг заявил:
— Хватит, Витька, пошли отсюда.
Витька, тоже не испытывал особенного желания продолжать эту экскурсию, кивком головы согласился с другом.
И они, молча и не оглядываясь потащились из этого мрачного места, уходили с каким-то неприятным осадком на душе. Преодолев преграду из колючей проволоки, они очутились перед добротным забором, отделявшим их от резиденции космонавтов. Весь этот участок представлял из себя довольно обширную территорию, с дорожками, цветами, кустарниками и деревьями. Чуть подальше, утопая в тенистой зелени деревьев, одиноко стояло двухэтажное здание из стекла и бетона. Не заметив на территории никакого движения и ничего необычного, Васька предложил:
— Давай посмотрим, что там внутри?
— А что, давай! — согласился Витька.
Они лихо перемахнули через забор, стараясь быть незамеченными, добрались до парадного входа. По всему было видно, что внутри здания никого нет, но вокруг здания было ухожено, аккуратно подметены асфальтированные дорожки, пожухлая трава тщательно убрана, во всем чувствовалась рука доброго и ладного хозяина. Побродив некоторое время возле здания, пытаясь разглядеть и рассмотреть, что там внутри и, не найдя для себя ничего интересного и примечательного, друзья, не сговариваясь, пошли дальше. Пройдя обильно политую водой лужайку с густо растущей травой, они очутились возле забора с другой стороны резиденции. Перескочив через него, они оказались в каком-то странном, огороженном и хорошо охраняемом, как оказалось позже, месте. Метров в ста виднелись какие-то постройки. По периметру стояли сторожевые вышки, а посередине четыре или пять бассейнов прямоугольной формы, метров 40х30, с сужением книзу. Внутри все стены были оббиты деревянными досками, со сложными коммуникациями ввода и отвода воды. Эти бассейны были наполовину наполнены чистой и нагретой солнышком водой.
Осеннее степное солнце давно поднялось к центру неба, тени много уменьшились в размерах, они уже не разбегались от деревьев, построек и людей, а сиротливо прижимались к ним, как будто боялись оторваться от своих хозяев. Становилось душно и жарко. Парило, словно перед дождем. На огромном голубом небосводе не было ни облачка. Одинокое солнце жарило, словно летом, испепеляя все вокруг; одно спасало в такие моменты людей и зверей — вода, свежий ветерок и тенистая прохлада. Над рекой и далеко за ней колыхался воздух, создавая при этом странные видения, казалось, что где-то там, вдали, почти у горизонта, то возникали, то исчезали огромные озера, какие-то замысловатые постройки, причудливые города и замки. Смотришь вновь, показался «изумрудный город» с башнями и стенами, а через мгновение, словно по волшебству, он растворялся в горячем поднимающимся от земли воздухе, а вместо него возникает видение в виде причудливого оазиса: пальмы, озера, сказочные сады. Казалось, что кто-то играет с тобой в безумную и непредсказуемую игру под названием «а ну-ка угадай», а этот кто-то, создавая эти миражи, через мгновение убирал их с полотна, словно стирал мокрой тряпкой мел с классной доски и нарисованные картины.
Становилось все жарче, неприятно сушило во рту. Витька и Васька скинули с себя рубахи и повязали их вокруг пояса, увидев не очень понятные, но все же бассейны с водой, они, недолго думая, сняли с себя все и аккуратно спустились к воде по деревянным довольно крутым стенкам. Вода была словно парное молоко. Они, не добравшись до края воды, одновременно, не сговариваясь, плюхнулись в воду с головой, по ровной ее поверхности пошли круги, мальчишки ныряли и плавали под водой с открытыми глазами, фыркали, веселились, как малые дети. До тех пор, пока не увидели трех солдат в полевой форме и шляпах, наперевес у которых были готовые к применению автоматы «Калашникова». Старший из них младший сержант громким звонким, но очень тонким голоском приказал:
— Ну-ка живо наверх, – вид у них был довольно решительный. — Быстро, бегом, — повторил он свой приказ. — Я кому сказал, вам что не понятно? Сейчас стрелять буду, — громко срывающимся голосом прокричал сержант и для пущей убедительности передернул затвор автомата, тот, подчиняясь хозяину, издал металлический лязг и остановился в ожидании.
Второй солдат, что был покрепче и крупнее первого, твердым, поставленным грубым голосом убедительно, как показалось мальчишкам, повторил угрозу:
— Через минуту стреляем на поражение, — и тоже передернул затвор, направив дуло автомата в сторону Витьки.
Друзья поняли, что с ними не шутят, повинуясь настойчивым требованиям, быстро перебирая ногами, скользя на мокрых досках, старались подняться как можно быстрее, уже через пару минут выбрались на «берег».
Первый, посмотрев на пацанов, криво усмехнулся и произнес:
— Берите свои манатки и за мной.
Ребята живо, без дополнительных напоминаний исполнили приказ, схватили вещи, натягивая штаны и рубахи на ходу, пошли следом за младшим сержантом. Сзади их, замыкая колонну, шли два других солдата. Доведя до вытянутого неказистого, мрачного, выкрашенного в серую краску кирпичного здания, похожего то ли на караульное помещение, то ли на маленькую тюрьму с решетками на окнах, ребят завели внутрь. В просторной комнате их усадили за стол на армейские деревянные табуретки. И начался настоящий допрос с протоколом и подписями.
— Кто такие, адреса проживания, родители, родственники, с какой целью проникли на территорию очистных сооружений, кто послал?
После часового допроса, составления протокола и акта осмотра их увели в кутузку: помещение два на три, с прикрученной к стенке деревянной шконкой — кроватью. Скупой дневной свет пробивался в их тюрьму через маленькое окошко в стене, еле освещая их камеру. Так друзья и не поняли, за что провели в темной кутузке столько времени. В камере окончательно стемнело, друзья основательно утомились и устали, ожидая решения своей дальнейшей судьбы. Вдруг лязгнул замок, тяжелая железная дверь неохотно со страшным скрипом отворилась, оповестив узников об их освобождении. Когда их выпустили на волю, свежий воздух, солнце, уже обойдя небосвод и сделав свой круг, ярко-багровыми красками приближалось к закату, пытаясь заслуженно отдохнуть от тяжелой изнурительной работы за день. С севера наползали легкие, еле различимые облака. Стало много прохладнее, воздух посвежел, легкий ветерок трепал Васькины и Витькины взлохмаченные кудри. Но асфальт и дома, нагретые за день, охотно отдавали свое тепло, создавая неповторимые ощущения резко континентального климата, тепла, идущего от земли, и свежести, приносимой ветрами, когда с Тянь-Шаньских гор, когда с далекого холодного севера. По дороге им попадалось немало людей, как им казалось, с любопытством пяливших на них глаза, будто они догадывались, где и как провели все это время два друга и поэтому внимательно всматривались в них, отчего им становилось немного жутковато. Затекшие ноги вяло слушались ребят, но голод и желание поскорее добраться до постели, обрести покой и отдохнуть в нормальной, привычной обстановке, вновь почувствовать уют своего дома подгоняло их. Добравшись до дома, они перед самой дверью сговорились никому не рассказывать о своих злоключениях этого дня.