Слышать подобное от «друга семьи» было страшно и нелепо. Еле вырвавшись на свободу, Олеся рванула к себе на участок, закрылась в домике пусть на хлипкий, но все же замок и расплакалась.
36.1
Маленькие города почти не меняются. В мегаполисах кипит жизнь, как грибы после дождя в считанные месяцы возникают развлекательные комплексы, дороги, станции метро, спортивные сооружения и даже целые микрорайоны.
Маленькие городки меняются медленно – жизнь в них словно законсервирована на долгие десятилетия. Время от времени обновляются фасады домов, латаются дыры на асфальте, меняются вывески магазинов, но в целом каких-то глобальных перемен не происходит. И жизнь в таких местах крайне однообразная – один день похож на другой, люди передвигаются одними и теми же маршрутами, ходят в одни и те же магазины, живут в одних и тех же квартирах с рождения и до самой смерти.
Здесь каждый знает все обо всех, в головах пожилых блюстительниц общественной нравственности заархивированы сведения как минимум о трех поколениях каждой семьи – кто кому кем приходится, кто на ком женился, кто с кем развелся, кто кому наркоман и от кого непутевая Светка (Машка, Глашка) собирается рожать очередного спиногрыза.
Наверное, для кого-то в этом есть своя прелесть – неизменность бытия создает иллюзию максимальной безопасности – ведь все друг друга знают. Но Звягинцев прекрасно понимал, как иллюзорны бывают подобные представления – ножевые драки, алкоголизм, дешевая наркота и прочие «прелести» беспросветного бытия маленькие городки вовсе не минуют, а совсем даже наоборот.
Зима скрадывала недостатки, которые осенью и весной представали во всей своей неприглядности. Зимой город наряжался в белоснежную шубу, казался чистым и празднично убранным, украсив себя мишурой и иллюминацией к Новому году.
И где-то в этом городе сейчас жила единственная женщина, которой Звягинцев мог простить многое, но вместе с тем не мог до конца простить той давней измены.
Он так и не решил до конца, что будет делать – ведь не тащить же Алиску силком в аэропорт? Нет, конечно, технически и это возможно. Но почему-то именно сейчас как никогда раньше Звягинцев понимал, что это неправильно – взрослые люди должны уметь договариваться. Жаль, что это не те переговоры, где можно подловить, надавить – и вуаля! – прибыль у тебя в кармане! С Олеськой так не получится – насильно мил не будешь. Да и накосячил он знатно – до сих пор стыдно было за ту сцену в подсобке. Да и потом, когда они уже жили вместе, вел он себя по-скотски, честно говоря.
Сашка давно смирился с тем, что рядом с Алиской его мозги перестают нормально функционировать – трезвый расчет захлестывают эмоции, отнюдь не всегда положительные. Не нужен был психолог, чтобы разобраться в себе – ежу понятно, что это ревность, ничем не замутненная, первобытная и ядовитая.
И причина для этой ревности объективно была – еще долгое время после отъезда из родного города перед глазами стояла сцена, на которой его Алиска, вышагивая своими длинными от ушей ногами по кривому выщербленному асфальту, входит в гостиницу с годящимся ей в отцы известным всему городу потаскуном. У Калягина был определенный статус и деньги, хоть он и не афишировал свои похождения, но в таком городишке мало что скроешь , тем более, что девицы, которых он одаривал подарками за сексуальные услуги, особо тайну не хранили. Многим малолеткам льстило внимание взрослого состоятельного мужчины, а потому они были не прочь прихвастнуть, отчего слухи множились и расползались как змеи по округе.
Тем противнее было осознавать, что и его Алиска такая же – падкая на подарки идиотка, готовая раздвинуть ноги перед каким-то мерзким старпером, чтобы повысить свой статус в глазах таких же безмозглых куриц.
Теперь, спустя столько лет, чувство обиды и горечи притупилось, но не исчезло окончательно – временами ему хотелось как следует встряхнуть ее и задать единственный вопрос: «Нахрена? Вот нахрена было все портить? Оно того стоило?» За сколько она продала их совместное будущее? За дешевую безделушку? За красивую купюру?
У них уже могли быть дети, и даже, быть может, не один. Всё могло быть иначе, если бы Алиска тогда все не испортила.
Звягинцев прилетел в этот город без каких-либо определенных планов. Единственное, что он знал точно – он должен вернуть Олесю себе во что бы то ни стало. Да, звучит эгоистично, примитивно быть может даже. Но за последние месяцы стало совершенно понятно, что любая другая женщина – лишь суррогат, неполноценная замена, попытка обмануть себя. А обманываться Сашка не любил – обманывать себя последнее дело!