- А я тебя подожду, рыжик. Я себе работу нашел, на шиномонтажке помощником. Какие-никакие, а все-таки деньги. Подкопим как раз. Ты школу закончишь, и рванем вместе. Поступим в один вуз, я подработку найду какую-нибудь. Не пропадем.
- Что-то как-то страшно, Саш. Мы же там не знаем никого. Мало ли что случится?
- Ох и трусиха ты, Алиска! Ты же не одна будешь, а со мной!
***
- Ну что, Алиска, не боишься со мной играть?
5.1
Сердце от страха колотилось как бешеное и казалось, вот-вот выскочит изо рта. Собрав в кулак всю свою волю, Олеся с достоинством произнесла:
- Будьте так любезны, отпустите. Там шестой столик заказ ждет.
- Подождет. Что они заказали? Говори быстрее, чего молчишь?
Не в силах вымолвить ни слова, она молча протянула блокнот. Мужчина, по-прежнему не давая Олесе выскользнуть из западни, набрал чей-то номер, распорядился обслужить шестой столик.
Ясно, видимо, Маше звонил.
- Поговорим, Алиска?
- Меня зовут Олеся, Александр Евгеньевич. Вот, даже на бэйджике написано.
- На заборе тоже написано.
Толкнув дверцу в подсобку, мужчина втолкнул Олесю в тускло освещенное помещение, забитое ненужным хламом и мебелью.
- Ну рассказывай, что ты здесь забыла.
- Я здесь работаю. Официанткой, если вы этого еще не поняли.
- Вот это-то как раз и странно. Я думал, ты по другому профилю.
Это он на школу намекает, что ли? Так она там уже давным-давно не работает.
- Раньше была по другому профилю, теперь здесь.
- А чего так?
- Здесь платят больше, - зло выдохнула Олеся. – Извините, я могу идти?
- Вот как? Неужели так сильно различаются расценки? Неужто думаешь здесь больше заработать? Впрочем, в твоем возрасте оно конечно… Как говорится, молодежь наступает на пятки. Да и вообще, простовата ты как-то для подобного рода занятий. Для глубинки оно, может, и ничего. А здесь все-таки определенный лоск нужен.
Странный разговор. Какая молодежь? На какие пятки? Молодежь, наоборот, в педагогику идти не хочет, потому что платят копейки, а ответственности хоть отбавляй. Нынешним выпускникам школ чужды интересы общественные, им своя шкура дороже. Может, это и правильно, зато хоть ездить никто не будет, как на Олеське в свое время. И о каком лоске речь? Что он вообще знает об Олесе, этот выходец из прошлого? Бред какой-то.
- Извините, но мне нужно идти.
- А что так? Может, я тебе вполне подойду? На столичные расценки тебе рассчитывать не стоит, конечно. Но я думаю, договоримся. Скидка для старого знакомого ведь наверняка предусмотрена прайсом?
Еще не осознав до конца, что ей предлагает Александр, мать его, Евгеньевич, Олеся хлопала глазами, глядя на начальство. А потом до нее начало доходить. Так это он, значит, не про школу спрашивал?
- Что?! О чем это вы мне тут толкуете? Какой прайс?
Она снова попыталась оттолкнуть наглеца, но ничего не вышло – легче было бы сдвинуть скалу с места.
- Отпустите меня сейчас же!
- В общем, слушай меня сюда, Алиска. Я в своем кафе никакого блядства не потерплю, ясно? Будешь тут хвостом вертеть, вмиг вылетишь. Нужны клиенты – топай в другое место, тут у меня не бордель. Сейчас ты на испытательном сроке и я глаз с тебя не спущу, поняла? И никакая Маша-заступница не поможет, если вдруг я захочу тебя уволить. Все поняла?
Ошарашенная Олеся потеряла дар речи. За что? Она вроде бы и повода не давала так о себе думать. Ну правда, за что, а?!!!
- Я спрашиваю, тебе все понятно?
- Я не…
- Я предупредил. У тебя только один шанс.
Он резко отступил назад, открыл дверь и вышел.
Олеся осталась одна, словно облитая помоями с головы до ног. Она чувствовала, как подкатывает истерика и ничего не могла с этим поделать. Сначала хлынули слезы, а потом прорвался истерический смех. Хорошо, что никто не видит ее сейчас – в запыленном зеркале отражалось лицо с разводами туши и безумными покрасневшими глазами. Если в таком виде выйти в зал, все посетители разбегутся. Да и коллегам будет довольно сложно объяснить, что с ней случилось. Напридумывают еще невесть что, объясняй потом, что не верблюд. То есть не верблюдиха. Тьфу!