Повернувшись к Александру мать его Евгеньевичу, Олеся схватила бокал с недопитым кем-то красным вином и выплеснула Сашке в лицо. Глядя на то, как жидкость стекает по ошарашенной физиономии обидчика и впитывается красными кляксами в белоснежную футболку, Олеся почувствовала себя отмщенной. В следующий раз она опрокинет на него помойное ведро и тогда гештальт точно закроется.
Впрочем, будет ли этот следующий раз, неизвестно. Возможно, сегодня ее уволят. Или убьют. Или сначала уволят, а потом убьют? Наверное так, потому что убийство работников Трудовой Кодекс вроде как не одобряет. Опять же, мертвеца уволить нельзя – во всяком случае, Олеся о таком не слыхала. Значит, определенно – сначала уволят, а потом убьют.
- Ни ху… себе! – присвистнул молчавший до того времени Роман Сергеевич. Все это время он с любопытством наблюдал за перепалкой.
Резко развернувшись, Олеся помчалась в кухню. Там, усевшись на подвернувшийся стул, она попыталась успокоиться. Получалось с трудом, особенно обидными были замечания Сашки – про возраст, про официантку. Он ведь совсем ничего о ней не знает, так отчего позволил себе так ее оскорбить?
Нет, как ни крути, а алкоголем по мордасам Сашка заслужил, Олеся не намерена была терпеть подобное скотство. Уволят, ну и хрен с ними! Да она и сама теперь уйдет, после всего случившегося.
Коллектив жаль, хорошие ребята. А вот начальство так себе, с гнильцой оказалось.
В кухню заскочила взбудораженная происшедшим Маша.
- Олеся, ты возьми пока на себя те столики, что во втором зале. А я в первом побуду. Пока не стоит тебе начальству на глаза показываться. Нет, ну какой придурок этот Димыч, а? А ведь когда трезвый, совершенно нормальный.
- Да ему вообще пить нельзя. Помнишь, Маш, как он поваров гонял за то, что ему рыбу фугу не приготовили?
- Помню, Толь. Представляешь, Олеся, захотелось ему японского деликатеса, а у нас, понятное дело, этого в меню нет. Так он такой скандал учинил, с рукоприкладством, между прочим – все повара в подсобке забаррикадировались, пришлось на тревожную кнопку жать. Через пару дней приперся, перед всеми извинялся, охраннику моральную компенсацию выплатил за побои. Затем пропал на полгода – Сергеич говорил, что ему стыдно сюда приходить. И вот опять двадцать пять. Трезвый – человек человеком, а пьяный свинья свиньей.
Расстроенная Олеся, извинившись, направилась в туалет для персонала – привести себя в порядок после стычки с посетителем. Потом вспомнила, что туалет закрыт из-за неисправности. Придется идти в тот, что для посетителей.
Ей повезло – в дамской комнате никого не было. Слегка подправив макияж и причесавшись, она оглядела себя в зеркале – вроде ничего, можно в люди выйти. Но сначала не помешает зарулить в кабинку.
Не успела она задвинуть засов, как услыхала цокот каблучков и знакомые голоса – они принадлежали девушкам, которые сегодня сопровождали начальство.
- Ой, Ксюшка, счастливая ты! На свадьбу-то пригласишь? Кстати, когда?
- Не знаю, Оль. Мы еще с датой не определились. Сашка говорит, лучше зимой – тогда свадебная процессия под дождь не попадет.
- Разумно. Да и подготовка времени отнимает массу…
Олесе неловко было подслушивать, но и выйти из кабинки теперь казалось не самым удачным решением – становиться в очередной раз объектом насмешек было неприятно.
Она еле дождалась, пока девушки уйдут. Выждала немного времени и вышла следом. Значит, Сашка женится. Интересно, это у него первый брак или, может, уже второй?
Впрочем, какая ей разница? Но гнездилась в сердце глупая обида, которую Олеся сформулировать не смогла бы даже под дулом пистолета.
Задумавшись, она не обратила должного внимания на шаги за спиной, чуть прижалась к стене коридора, чтобы пропустить явно спешащего посетителя.
А зря. Толчок в спину и вот она уже стоит лицом к стене, придавленная чьим-то телом. И это тело вещает противным голосом Димыча:
- Какая горячая девочка! Вот за что люблю рыжих, так это за их темперамент. Стой спокойно, не то покалечу ненароком.