Олеся фыркнула. Смешное слово «несун» она помнила еще с детсадовского возраста. В то время так называли рабочих и служащих, несущих с работы все что можно – запчасти, канцтовары, бумагу и так далее. При тотальном дефиците подобное воровство не считалось чем-то зазорным. Даже наоборот, иногда при гостях доставали какую-нибудь вещицу и демонстрировали: вот, мол, какой улов! Сорт и стоимость экспроприированного у государства имущества варьировались в зависимости от должности несунов. У буфетчицы тети Оли, например, дома не переводились тарелки с синей надписью на донышке: «столовая №2».
- Олеся, а что Димыч? Так и преследует?
- Да не то слово, Маш. Мне кажется, у него крыша поехала. Честно говоря, я его боюсь до дрожи. А что делать, не знаю. Не в полицию же идти.
- Может, Сергеичу сказать?
- А чем он поможет? В «Гуся» он запретил Дмитрию приходить, а за пределами бара сама знаешь, всяк по своей воле передвигается.
- Что верно, то верно. Может, отстанет? Раз у него заклинило, то и расклиниться может.
- Хорошо, если так. Знаешь, я тут газовый баллончик приобрела. Сроду не носила ничего подобного, а сейчас вот пришлось. Не знаю, есть ли от него толк…
-Пусть в сумке лежит, жрать не просит. А то мало ли.
Закончив с ревизией, Олеся вышла в зал и обомлела – за первым столиком сидел Сашка, на сей раз совершенно один.
И непонятно было, как теперь ей себя с ним вести – соблюдать прежнюю дистанцию или что?
- Добрый день! – произнесла Олеся, подойдя к столику.
- А добрый ли? – Сашка смотрел на нее с недобрым прищуром, – Присядь-ка.
Ничего не понимая, Олеся примостилась в соседнее кресло.
- Что у тебя с Димкой?
- С кем?!!
- Не строй из себя непонятливую курицу. С Димкой, говорю, что у тебя?
- Ничего.
- И не ври мне! Прогулки и цветы – это не похоже на «ничего». Так стоило ли огород городить, Алиска? Дала бы ему еще там, в коридоре, и до скандала бы дело не доводила. А то устроила спектакль людям на потеху. Ладно, что толку с тобой говорить. Иди, работай!
- Да пошел ты, Звягинцев!
Словно разъяренная фурия, Олеся помчалась в подсобку. Ей срочно нужно было успокоиться. Жаль, нет валерьянки, а то налакалась бы, что та кошка, и все бы ей было нипочем.
- Олесь, ты чего?
Удивленная Маша воззрилась на влетевшую в подсобку коллегу.
- Чего-чего! Опять этот козел!
- Димыч, что ли? Так ему же нельзя сюда…
- Александр мать его Евгеньевич!
- А мне вроде показалось, что у вас нормальные отношения. Он так беспокоился о тебе…
- Ну теперь он понял, что беспокоился совершенно зря и можно было позволить тому уроду отыметь меня в коридоре.
- Чего?!!! – Машино лицо аж вытянулось от удивления.
- Того! Ветер в голове Александра мать его Евгеньевича совершает головокружительные виражи. Прямо не знаешь, чего ожидать в следующий раз. Наверное, я все же зря не уволилась.
- Эй-эй, ты чего? Про увольнение и слышать не желаю. Олесь, да забей ты на них. Что с мужиков возьмешь? Они такие толстошкурые порой, проще не обращать внимания на их слова.
- Наверное, ты права.
Выдохнув и досчитав до десяти, Олеся отправилась в зал – время приближалось к обеду.
Привела в порядок несколько столиков, а подойдя к столику в углу зала, ахнула – на нем было нацарапано слово из трех букв. Олеся была совершенно уверена, что еще час назад этой надписи здесь не было – она лично протирала этот столик сегодня уже несколько раз. Последней здесь сидела компания из трех солидных с виду мужчин – в приличных костюмах, на запястьях не самые дешевые, как показалось Олесе, часы. До них этой надписи точно не было. Куда катится мир? Здоровые с виду, состоявшиеся мужики, словно малолетки в пубертатный период, оставляют похабные надписи на всех поверхностях, куда могут дотянуться шаловливые ручонки.
Поставив на столик табличку «Забронировано», Олеся направилась в подсобку, чтобы сообщить Маше о возникшей проблеме.