Олеся смотрела в злые Сашкины глаза, пытаясь понять, шутит он или всерьез. Но не находила в них ни малейшего намека на юмор. Совсем они тут с ума посходили, что ли?
- Убирайся, Звягинцев! Пошел вон!
Однако выгнать эту двухметровую махину с кухни оказалось не так просто. Сашка стоял у окна и насмешливо поглядывал на Олесю, явно демонстрируя свое превосходство и тот факт, что уходить просто так он не собирается.
- Алиска, я не понял, в чем проблема? Или ты прёшься по садо-мазо и тебя Димыч в этом контексте привлекает больше, чем я?
- Да в гробу я видала твоего Димыча! И тебя заодно! Убирайся, не хочу видеть ни одного из вас. Да что вы за люди такие? Как-то же вы жили, пока я здесь не появилась, вот и живите дальше, забудьте о моем существовании вообще.
- Это вряд ли, Алиска. У тебя реально нет выхода другого, уж поверь! А я тебе предлагаю нормальное содержание. Да и переезжать тебе надо отсюда, здесь явно не самый благополучный район.
- Нормальный район, нечего мне лапшу на уши вешать.
Сашка фыркнул.
- Ну как же! Ты бы хоть новости местные читала, что ли. Здесь постоянно то грабят, то убивают.
- Звягинцев, будь человеком, а? Иди уже подобру-поздорову, а со своей жизнью и грабителями я уж сама как-нибудь разберусь…
- Ага, разберешься ты, как же! В общем, мой номер телефона у тебя есть, надумаешь – звони! И кстати, хочу предупредить – после Димыча я тебя не приму, даже не рассчитывай…
- Да ты… да ты… вообще….
От подобной наглости Олеся аж дар речи потеряла. И пока она переваривала последнюю фразу, пытаясь найти достойный ответ, Сашка успел обуться, надеть куртку и выйти из квартиры.
Загудел-заскрежетал старый лифт, а Олеся устало опустилась на табуретку. Чай на вкус показался до того отвратительным, что она выплеснула остывший напиток в раковину без сожаления.
И что это сейчас было?
Он специально вешает ей лапшу на уши, вынуждая уехать из города, вот что.
Ни на секунду Олеся не верила, что опасность так велика, как заливал тут Сашка. Нет, то, что у Дмитрия в черепушке кавардак, и ёжику понятно. Но вряд ли его ресурсы столь обширны, чтобы выслеживать Олесю по всему Петербургу. Город-то немаленький. Не Москва, конечно, но все же…
Внезапный телефонный звонок заставил Олесю вздрогнуть. Ну кто еще сегодня?
Слава Богу, это был не Виктор. Звонила Инга.
- Привет, подруженция! Как ты там?
- Привет! Да нормально все, работа-дом, все как обычно. Погода вот только не очень. А у вас как дела?
- Дела-то нормально, только я вот не с самыми лучшими новостями.
Сердце екнуло и провалилось куда-то в желудок. Что случилось? С мамой что-то?
- Что случилось??? С мамой что-то? С тобой?
- Эй-эй, полегче! С нами со всеми все хорошо. Твою маму вчера видела, она бодра и весела.
- Ф-у-у-х! А чего тогда?
- Блин, да тетка моя израильская решила в Питер вернуться. Сегодня написала мне сообщение. Предположительно через неделю возвращается в родные пенаты. Говорит, не может вынести такое количество солнца, насквозь пропиталась солнечной радиацией и теперь ей нужно срочно охладиться.
- Вот засада! Ну что же поделать, буду искать другое жилье.
- Слушай, Олесь, а может, вернешься, а? Найдем тебе здесь работу. Да вот хоть в нашем садике. Зарплата, конечно, мизерная, но жить можно. Опять же – дите под присмотром. Когда-нибудь надумаешь родить, а садик у тебя уже в кармане, считай. Я только из-за Андрюшки сюда устроилась – считай, весь день ребенок со мной. Правда, в следующем году в группу постарше пойдет, но это все равно лучше, чем совсем в чужие люди отдавать. А нам сейчас в ясельную группу требуется воспитательница.
- Да меня не возьмут, скорее всего, я ведь уже давно не работала педагогом. Да и возвращаться не хочется, Ингуш… Попытаю еще счастья, а там видно будет.
13.2
***
Теперь рабочих дней у Олеси стало меньше – свои выходные она использовала для поиска новой работы и жилья. У нее всего неделя, чтобы переехать и сменить работу. Причем делать это надо одновременно, чтобы «обрубить» все хвосты.