- Да помню, конечно, Саш. Разве такое забудешь? Не иначе, как ведьмино зелье баба Маша в пирожки подсыпала. Открой она сейчас модную пекарню, от посетителей бы отбоя не было – выстраивались бы как зомби в очередь ежедневно.
- Это точно. Наверное, уж и в живых-то нет.
- Десять лет как померла - сгорела меньше, чем за месяц от онкологии.
- Жаль, хорошая женщина была.
Закипела вода в кастрюльке и Олеся высыпала в воду всю пачку рыбных пельменей.
- Саш, убери карточку, я себя сама могу прокормить.
- Боюсь, чтобы меня прокормить, твоих сбережений не хватит. Так что бери и не выдумывай тут…
- А ты будешь каждый день здесь столоваться? – как ни в чем не бывало, уточнила Олеся, помешивая пельмени.
- Вполне может быть.
- Хм… Может, тогда мы пересмотрим наш договор – скажем, я поступлю к тебе на службу не любовницей, а поваром?
На самом деле, Олесе было несложно приготовить что-нибудь на обед, но было как-то слишком обидно – удобно Звягинцев решил устроиться, ничего не скажешь. Невеста для банкетов-фуршетов, а Олеся… В одном флаконе и любовница, и повариха, и клининговая служба. Кажется, история с Виктором грозит повториться второй раз, только теперь, в отличие от предыдущего опыта, Олеся прекрасно понимает, к чему все идет.
Понимает, но выкрутиться из сложившейся ситуации пока не может.
- Лиса, если не хочешь готовить, так и скажи, я не обижусь. А карточку оставь, мало ли что. К тому же, ты вроде как безработная…
- Да уж, вашими молитвами.
Сашка поморщился.
- Я тут не при чем. Нефиг было хвостом крутить перед чужими мужиками.
- Чего-о-о-о?
Олеся от возмущения аж уронила ложку в кастрюлю.
- Ты охренел, Звягинцев? Когда это я перед твоим ущербным дружком хвостом крутила? Да сдались вы мне оба! Пельмени сварились, сам доставай.
Психанув, она выскочила из кухни, предварительно не забыв выключить плиту – не дай Бог, пожар, она с Сашкой вообще никогда не рассчитается.
- Алиска… Черт!
Она не расслышала, что там Звягинцев бубнил вслед, забежала в спальню и закрыла дверь. В груди полыхал пожар гнева, хотелось кого-нибудь ударить. Впрочем, не кого-нибудь, а Звягинцева. Он заслужил. Нет, она, конечно, ему благодарна за спасение, но терпеть от него незаслуженные издевки – это выше ее сил.
Интересно, он хоть пельмени-то достал? Жалко продукт. Пусть он даже из крахмала наполовину.
Побродив туда-сюда, словно зверь в клетке, Олеся немного успокоилась. Надо наращивать дубовую шкуру, чтобы не реагировать на подколы. Чем острее она реагирует, тем большее удовольствие врагу доставляет! Ну уж нет, фигушки! С этого дня Олеся само воплощение пофигизма и хладнокровия!
Она осторожно приоткрыла дверь и прислушалась. Тишина. Уснул он там спьяну, что ли? Беда с этими мужиками, еще и на себе тащить придется. Впрочем, никого она никуда тащить не будет, еще чего! Пусть спит, где уснул, ничего страшного с ним не случится.
Открыла дверь и выглянула из спальни – странно, Звягинцева в кухне не было. В душе шумела вода – значит, Сашка там.
Стоп! Он что, будет здесь ночевать?
Олеся запаниковала. Вообще-то это было вполне ожидаемо, что Сашка захочет остаться на ночь. Квартира-то его, хрен выгонишь.
Она попыталась прошмыгнуть мимо ванной в кухню, чтобы убедиться, что хозяина апартаментов там нет.
- Ага, попалась!
Мокрые руки схватили Олесю и потащили прямиком в ванную. Она отбивалась как могла, но силы были неравны – пьяный и ненормально веселый Звягинцев ржал аки конь, наблюдая за разъяренной женщиной, стоящей в промокшем насквозь халате под душем.
- Раздевайся, амфибия!
18.1
- Раздевайся, амфибия!
- Звягинцев, ты что творишь? Совсем спятил? – Олеся отплевывалась от мокрых волос, которые упрямо лезли в рот. – Я только что голову высушила!