Предательские слезы навернулись на глаза, смахнула одну слезинку, вторую. Глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Выдохнула. Кажется, получилось.
- Олесь, что-то случилось?
Черт побери! За своими бабскими переживаниями не заметила, как Сашка вернулся домой.
22.2
***
Отвернувшись, Олеся глубоко вдохнула, опасаясь, что голос дрогнет и выдаст ее с головой.
- Что? Нет, ничего не случилось, все в порядке.
- Я же вижу, что это не так.
- Да ерунда, Саш. Просто фильм слезливый смотрела, про собаку, вот и все. Разнюнилась, аж самой стыдно.
Звягинцев недоверчиво хмыкнул, но, слава Богу, отстал.
- Ты голоден? У меня пирог в духовке доходит.
Олеся попыталась увести разговор в сторону обыденных вещей, ей не хотелось, чтобы Сашка понял причину ее невеселого настроения. Впрочем, назрела необходимость обсудить один животрепещущий вопрос.
Еле дождавшись, пока Звягинцев разденется, примет душ с дороги, доест свой пирог, Олеся неуверенно промолвила:
- Саша, я уже полмесяца дома сижу…
- И?
- Сил нет уже на эти стены смотреть. Может, я в кофейню на работу вернусь, а?
- Алиска, чего тебе дома-то не сидится? Отдыхай, мультики смотри…
- Ну какие мультики, Саш? Я тут с ума скоро сойду. Каждое утро день сурка начинается заново, людей не вижу, одичаю совсем скоро. В конце концов, мне нужно зарабатывать на жизнь…
- Не пойму, ты последний кусок хлеба доедаешь, что ли?
Тяжелый взгляд темно-серых глаз буквально пригвоздил Олесю к стулу, на котором она сидела.
- Саш, я не об этом. Мы же с тобой не все время будем вместе, когда-нибудь расстанемся. Будет лучше, если у меня будет работа…
- Уже не терпится от меня избавиться? – нехорошо усмехнулся Звягинцев, отставив в сторону чашку с кофе. Его глаза лихорадочно блестели, и весь вид был каким-то нездоровым.
Олесе, конечно, хотелось избавиться, но не столько от самого Сашки, сколько от явно ненормальной ситуации, в которой она оказалась с легкой подачи непутевых звезд и планет, выстроившихся где-то в небесных высях явно не так как нужно.
- Саш, я не об этом, а о том, что все время находиться в четырех стенах вредно для психики. Я хочу работать.
- Ясно. Раз тебя беспокоит этот вопрос… Хорошо, как разбежимся, я переведу на твой счет деньги, думаю, их тебе хватит на некоторое время. Если, конечно, не будешь транжирить направо и налево. Впрочем, на транжиру ты явно не похожа.
Краска прилила к лицу. Что она только что услышала? Звягинцев предлагает ей деньги? Это типа за секс, что ли?
- Это ты сейчас о чем, Звягинцев? Мне вообще-то работа нужна, а не подачки.
- Олеся, что за работа такая – с подносом бегать? Оно тебе надо?
Олеся яростно сдула упавшую на лоб прядь волос и выпалила:
- За эту работу деньги платят. И вообще – что за снобизм? Эта работа не хуже и не лучше других, ты же не стесняешься пользоваться услугами официантов в кафе и ресторанах?
Звягинцев как-то устало потер глаза и откинулся на спинку стула, так и не допив свой кофе.
- Это не снобизм, Алиска. Я вполне нормально отношусь к людям любых профессий, за редким исключением. Но мне не хотелось бы, чтобы моя женщина носилась с подносом среди пьяных мудаков.
- Хорошего же ты мнения о клиентах своего заведения, - фыркнула Олеся.
- Ну, во-первых, оно больше Ромкино, чем мое. Я так, только деньгами вложился. А во-вторых, факт есть факт – посетители бывают разные. Например, такие, как Димка.
- Или такие, как ты, - прищурившись, парировала Олеся.
- Да, или такие как я. Не факт, что в следующий раз тебя не вы…бут в той подсобке, только вот меня рядом не будет, чтобы очередному твоему кобелю самовар начистить.
Аж дар речи на миг пропал от таких несправедливых обвинений.
- Что?!!! Моему кобелю? Звягинцев, а не пойти ли тебе по широко известному в узких кругах маршруту?
Вместо спокойного аргументированного разговора двух взрослых людей получилась форменная склока. Олеся чувствовала, как ее захлестывает невысказанная обида. Вот за что он с ней так?