- Ну что звенит, так это я не удивлена, - фыркнула Олеся в ответ.
- Язва. Милосердия в тебе ни на грош.
- Милосердие нынче не каждый может себе позволить. Бульон куриный будешь?
- Нет, не хочу пока, спасибо. Слушай, вся ночь как в бреду. Практически не помню ничего, лишь обрывки какие-то. Что я делал?
- То спал, то бредил - что еще обычно люди в лихорадке делают?
- Ясно. Про что хоть бредил-то?
- Да так. В любви признавался, жениться обещал. Телефон требовал, чтобы невесте позвонить и дать отставку.
Звягинцев пораженно уставился на Олесю.
- Бред! Не мог я такого сказать!
Олесе стало неприятно – Сашкино лицо выражало крайнюю степень удивления. Неужели он настолько презирает ее, что даже ни на секунду не допускает мысли о том, что все могло бы быть совершенно иначе?
- Да шучу я, Звягинцев, шучу! К счастью, ни ты, ни я по отношению друг к другу матримониальных планов не питаем. Ты невесте-то перезвони, а то потеряла тебя, наверное, пока ты тут валяешься.
Олеся ушла на кухню, оставив мужчину наедине с его телефоном. Подслушивать чужие семейные разговоры она не собиралась.
Заглянув через какое-то время в спальню, обнаружила Сашку спящим посреди кровати с намотанным на голову одеялом и голыми ногами.
Некоторые вещи не меняются – Сашка относился к той породе людей, которые, как бы не старались, все равно оказывались поутру завернутыми в одеяло именно таким образом. Исключением были утра, когда Сашка просыпался вместе с ней, Олесей – тогда одеяло оставалось там, где ему и полагалось быть.
Поправив многострадальное одеяло, Олеся отправилась в душ, а затем решила заняться полезным делом – снова принялась за китайские сериалы. Среди них иногда попадались и довольно интересные - не сопливо-гламурные о тяжелом детстве детишек китайских богатеев, а об обычных среднестатистических людях. Воткнув в уши наушники, чтобы не мешать Сашке отдыхать, Олеся погрузилась в перипетии сюжета о китайской бабушке, маразм которой превратил жизнь детей и внуков в бесконечный водевиль.
Втянулась, и сама не заметила, как пролетело довольно много времени. Внезапно какая-то сила выдернула наушник из правого уха и хриплый голос произнес:
- Что смотришь?
Олеся вздрогнула – злоключения несчастных китайских внуков до того увлекли ее, что она напрочь забыла, где находится.
За спиной стоял Сашка – лохматый, помятый, но с осмысленным взглядом. Он воткнул отобранный наушник в свое ухо и прислушался.
- А где перевод?
- Тут без перевода.
Мужчина посмотрел на Олесю так, как будто у нее вдруг выросла вторая голова.
- Ты что, понимаешь, что они говорят?
- Не всё, к сожалению, но понимаю…
- Ты когда успела китайский выучить?
- Выучить – это сильно сказано. Чужой язык можно учить, но вот выучить гораздо сложнее.
- Поясни.
- Ну вот скажи, многие ли наши соотечественники могут сказать, что они в совершенстве владеют русским языком?
- Нет, конечно.
- А ведь они говорят на нем с двух лет, читают, думают, пишут на русском языке. Но знают ли они его в совершенстве? Конечно, нет. Если только они не филологи. Вот те знают, ибо профессия обязывает. А представь, если речь идет о чужом языке, который ты начал изучать, не погружаясь в языковую среду, да еще и в зрелом возрасте? Можно научиться говорить на бытовые темы, можно научиться читать и даже понимать и использовать язык делового общения, но вот знать в совершенстве, это вряд ли. Думаю, таких людей на планете очень и очень немного, обычно в узких кругах они очень хорошо известны среди своих коллег. Разумеется, я к ним не отношусь, и никогда относиться не буду.
Сашка включил кофеварку.
- Ясно. И как давно ты изучаешь его?
- В общей сложности несколько лет, но с перерывами, поэтому получается медленно. Начала еще лет двенадцать назад, вместе с английским. Потом пришлось забросить…
- Почему?
- Да так… Так получилось. Негде было применять, не было мотивации.