Олеся вздохнула – во-первых, совершенно не хотелось беспокоить Фанбин, у которой, наверняка были собственные планы на субботу. Ну а во-вторых, хотелось побыть с Сашкой.
Ведь неизвестно, сколько еще времени им отведено быть вместе. Может, год. А может, неделю. И разделить свои впечатления от Пекина хотелось именно со Звягинцевым. Когда-нибудь, быть может, совсем скоро, они расстанутся, и на этот раз навсегда. А пока она будет собирать в копилку памяти счастливые моменты – Сашкину нежность, теплые осенние вечера в чужой стране, искренний смех и крепкие объятия, снова ставший родным голос, чуть прищуренный взгляд серых глаз, в которых уже не было прежней презрительной отчужденности, грубоватые шутки и бесподобный черный юмор. А самое главное – непритворная забота.
Забота – это то, что было Олесе в диковинку. Она привыкла всегда заботиться о себе сама, так уж складывалась ее жизнь. Виктор демонстрировал, конечно, определенные жесты на заре их отношений – сумку тяжелую взять, например, или вызвать для нее такси. Но затем все постепенно сошло на нет – сумки с продуктами Олеся таскала сама, вместо такси ехала на общественном транспорте или шла пешком, безропотно взвалила на себя всю домашнюю работу. Виктор принимал Олесины заботы как должное и не стеснялся высказывать свое недовольство по каждому пустяковому поводу. Причем делал это так хитро, что Олеся только теперь начала осознавать все коварство бывшего.
За десять лет Виктору удалось напрочь убить ее самооценку. Она перестала верить в себя – сейчас она с удивлением осознавала, что постоянно говорила Виктору о себе в каком-то уничижительном ключе – когда он в очередной раз хвастался чем-то, будь то свадьба дочери или дом в США, Олеся чувствовала, что он ждет от нее восхищения. Восхищения и признания его превосходства. Однажды она похвалила свадьбу дочери и мимоходом обронила, мол «куда нам, нищебродам», в тот же миг на лице у Виктора расползлась такая самодовольная улыбка, что ей стало даже слегка не по себе.
А Сашка – он другой. Да, жесткий, даже сволочной иногда. Но вот такой мелочной потребности в восхищении окружающих и возвышения себя любимого за счет других Олеся за Звягинцевым не замечала.
- Саш, а может, все-таки вместе пойдем?
- Ох, ну что с тобой поделать, женщина? Погоди, дай хоть в душ отползти…
Пока Сашка принимал душ, Олеся привела себя в порядок и заказала завтрак в номер.
Рассчитавшись за доставку, она подошла к большому панорамному окну.
Внизу раскинулся центр Пекина – дороги, улицы, небоскребы. Над городом стоял смог – порождение угольных электростанций, автомобилей и кипучей человеческой деятельности. Здесь прохожий в респираторе – обычное явление, такое же, как прохожий в шапке или шарфе. Безветреная погода отнюдь не способствовала улучшению экологической обстановки – вместо того, чтобы развеиваться, грязный воздух задерживался в городе, цеплялся за ребра небоскребов, путался в ветвях деревьев, смешивался с дымом от уличных печей, в которых местные жители готовили деликатесы для туристов.
И все же китайская столица покорила Олесю - здешние обитатели были не похожи ни на каких других людей на планете Земля, увиденных Олесей раньше. Китайцы были более непосредственны, общительны, порой даже до бестактности. Например, даже при первом знакомстве житель Поднебесной без стеснения мог закидать собеседника вопросами про занимаемую должность, размер зарплаты, количество детей, количество комнат в квартире и тому подобное.
Внезапно затрезвонил телефон и Олеся обернулась. Сашкин гаджет требовательно сигналил на тумбочке возле кровати. Олеся не смогла удержаться от любопытства и тут же пожалела об этом – на экране сияло личико Сашкиной невесты.
Дорогие читатели! С наступившим 2022 годом! Полагаю, эта цифра прекрасна - целых три двойки и ноль за компанию должны скрывать в себе нечто загадочное! Уверена, что год Тигра будет для вас удачным и полным приятных сюрпризов!
26.2
***
Если и было что-то, способное уронить ложку дегтя в бочку меда Олесиных впечатлений от поездки – это было оно. Звонок Сашкиной почти законной второй половины. Эта половина Олесе категорически не нравилась, но что было делать? Не ей же с ней жить и детей растить.