Но Олесе было грех жаловаться – беременность протекала нормально, токсикоз и сонливость прошли, будто их и не было.
Каждый вечер дома Олесю ждали мама и Борька – последний как будто смирился с тем, что в квартире появилась новая жиличка. Иногда даже приходил ночью спать на Олесину постель. Нахальный брюнет разваливался на кровати, придавив Олесины ноги, и засыпал, как ни в чем не бывало.
И это было очень уютно – знать, что дома тебя ждут. Олеся словно вернулась в далекое детство, когда еще не нужно было принимать самостоятельные решения, тянуть на себе домашнее хозяйство и думать о том, правильно ты поступаешь или нет.
Возможно, это новое интересное положение делало Олесю такой спокойной и безмятежной. Наверняка, есть какие-то защитные механизмы психики, чтобы беременная женщина не переживала слишком по всяким пустякам.
Сегодня возвращалась домой позже – ждала, пока из садика заберут Ванечку, мама которого работала далеко и тратила полтора часа на дорогу до работы и обратно. Не всегда женщине удавалось отпроситься пораньше, а отца у Ванечки не было. Олеся относилась к данной ситуации с сочувствием – ведь не за горами те времена, когда она сама станет одинокой матерью.
Ей, Олесе, повезло – работа рядом с домом почти, ребенок будет под присмотром.
Плотный снежный покров укрыл землю и, скорее всего, уже не уйдет до самой весны, до апреля. Город еще не начал готовиться к Новому Году, но скоро, уже скоро запестрят разноцветными огнями улицы, рядом с магазинными крылечками появятся ёлочки и сказочные фигурки, а в интерьере даже самых солидных и серьезных учреждений появятся легкомысленная мишура и елочные игрушки. Ох уж эта новогодняя пора! Даже взрослых она делает детьми, ожидающими чуда в новогоднюю ночь!
Она уже подходила к дому, когда в кармане завибрировал телефон. Конечно, это был Сашка. Звонивших Олесе людей можно было пересчитать по пальцам одной руки, но зато это были самые близкие люди. И Сашка был очень близким! Только ему лучше не знать об этом, и так слишком много ему известно об Олесиных слабостях и желаниях!
Олеся не стала заходить в подъезд, уселась на лавочку и нажала «принять вызов».
- Привет, Саш!
- Привет, рыжик! Как дела?
- Нормально. Как ты там?
- Я вернулся, буквально только что зашел домой. Слава Богу, все утрясли, начинаем работать.
- Это хорошая новость.
- Да. Рассказывай, как мама.
- Ну как сказать… В целом неплохо, но ей надо время, чтобы восстановиться.
- А ты?
- Что я?
- Алиска, ты как? У тебя голос все время странный какой-то. Что-то случилось? Говори, не тяни кота за яйца.
Ну вот, видимо, настал час Х. Если говорить, то именно сейчас, дальше тянуть не имеет смысла.
Заныла душа, застонала. Сейчас, скорее всего, все закончится. Не увидит она больше Сашку никогда. Какова ирония! Когда-то Сашка бросил беременную Олесю, а теперь беременная Олеся бросает Сашку. Никогда. Слово-то какое тяжелое. Как приговор! Никогда – и закрываются с грохотом двери, ведущие в счастье. Впрочем, а были ли они – те двери? Напридумывала Олеся небылиц, только и всего.
- Саш, я хочу тебе сказать…
Напряженное молчание в трубке.
- Я не вернусь… Я должна быть здесь.
Тишина в трубке была до того густой и напряженной, что, казалось, ее можно резать ножом.
- Саш? Ты здесь?
Резкое и злое:
- Здесь.
- Саш, пойми, так будет лучше для всех. У тебя свадьба скоро, зачем я тебе? А здесь маме моя помощь нужна. Здесь моё место, я поняла это теперь.
- В этом городишке место? Рыжая, ты в своем уме? Да ты там через месяц от тоски загнешься!
- Я все решила, Саш. Да ты и сам когда-то говорил, что не стоило мне из провинции в Питер соваться. Наверное, это действительно так. Как – то не сложилось у меня ни с Европой, ни с Петербургом. Не моё это.
- Я не говорил такого.
- Ну не дословно, но что-то вроде того. Ты женишься скоро, у тебя ребенок будет. Пойми, Саш, я не могу так!
- Рыжая, если ты там себе кого-то нашла…