Художественными особенностями нартского эпоса являются: монументальность образов, краткость и глубина характеристик, простота и строгость изложения, наличие ярких моментов драматизма и юмора.
По своему сюжетному разнообразию, по богатству мотивов и выразительности художественных средств нартские сказания могут быть поставлены в один ряд с лучшими образцами мирового эпического творчества.
Нарты были свободолюбивы, жизнерадостны. Они высоко ценили жизнь и в нужную минуту бесстрашно умирали за нее. После жаркой битвы они целиком отдавались пиршествам, величественным пляскам, соревнованию в стрельбе из лука, в метании камня, в остроумии.
Сочетание беспредельной храбрости в бою с особой любовью нартов к искусству - музыке, песням и пляскам составляет одну из характерных особенностей нартского эпоса. Сослан отличался в пляске таким искусством, что ему ставили на голову чашу, полную ронгом, и он в таком виде плясал на краях фынга, уставленного яствами и напитками, не задев их ногой и не пролив ни капли ронга, или вертелся на остриях мечей, как мельничное колесо. Любил Сослан и музыку. Он так хорошо играл на многострунном фандыре, что «на звуки его фандыра слетелись птицы и сбежались звери. Закачались в лад с песней высокие стены замка, и горы стали подпевать Сослану». В другом сказании говорится о том, что «нарты пели громовые песни, которые до неба доходили». По обычаю, нарты поют даже перед смертью. Но лучшим певцом-музыкантом у нартов считается удалой Ацамаз. Своими чудными песнями Ацамаз оживляет природу, приводит в движение горы и леса, зачаровывает диких зверей и птиц, которые в лад с песней начинают плясать.
«Взошел на Черную гору удалец Ацамаз, забрался на самый Высокий утес, приложил он свирель к губам и заиграл. И под чистые звуки его золотой свирели, по-бычьи взревев, закинув ветвистые головы, рогатые олени пустились в дробный пляс. И в глубине дремучего леса пугливые серны, подпрыгивая выше деревьев, начали свою легкую пляску. С крутых черных скал Черной горы сбежали черные козлы, стремительный симд завели они с круторогими турами - чудеса проворства показали они в этой пляске. Взбежали на обрывы пугливые лани и козули, смотрят они вниз в долины, где начались грозные игры... Не утерпели зайцы и лисицы, наперегонки погнались они друг за другом по гладкой равнине, и все дикие звери... стадами потекли по широким лугам.
Старается, играет удалой Ацамаз, и до каждого сердца долетает золотой голос свирели его. В высоких южных горах разбудила она чернобурых медведей в их теплых берлогах. Ворча и рыча, проснулись они, оставили берлоги свои и в тайной глубине дремучего леса начали свой грузный симд. И вот на бурых полях раскрыли свои лепестки самые красивые цветы земли. Изголодавшиеся пчелы и беспечные бабочки полетели с одного сладкого цветка на другой, и жужжание поднялось над полями. Громко запели лесные птицы, на разные голоса вторят они из глубины лесов Ацамазу. Серые дрофы и черные аисты вышли на широкую Гумскую равнину и завели такую пляску, что весь мир с восхищением глядит на них.
Но вот облака и тучи волнистыми грядами потянулись над землей и пролили они теплые слезы, увлажняя землю на опушках дремучих лесов. Гром прокатился над землей! Каждая былинка, ликуя, охорашивается под дождем. А волшебные пальцы Ацамаза еще быстрее забегали по свирели, и зеленые волны прокатились по вершинам дремучих лесов... Ни травинки не было на скалистых склонах, но вот зеленым шелком оделись они. И стали тут горы громовыми голосами вторить свирели Ацамаза. В пляс пошли Черная гора с Белой горой, и потрескалась Черная гора, и белым песком растеклась Белая гора.
Еще слаще заиграл маленький Ацамаз, - все в мире пробудилось. Таять начали вечные ледники, с громовым шумом устремились вниз по своим тесным ущельям на широту равнин. И весь мир весело оглядело весеннее солнце красивым глазом своим. Вышли люди из жилищ, и каждый во всю ширь груди вдохнул животворящий воздух и сладко потянулся. Все восемь ладов свирели Ацамаза на восемь языков заговорили, еще чудеснее запели над миром, и вот раздвинулся сплошной скалистый отвес Черной горы, дверь там открылась узкая, как щель, выглянула Агунда-красавица... Дошла до сердца ее песня удальца Ацамаза».
Большой интерес представляет сказание о происхождении фандыра - осетинского народного музыкального инструмента. В этом сказании говорится, что первый фандыр был сделан Сырдоном в час скорби, когда он увидел останки своих сыновей, убитых из мести Хамыцем. Сырдон взял кисть руки любимого старшего сына и натянул на нее двенадцать жил, «что несли кровь к сердцам его сыновей. Сел он над останками своих сыновей, по звонким струнам ударил и запел-зарыдал». А когда он подарил фандыр нартам, они простили ему все козни и приняли его в свою среду. Принимая фандыр, нарты сказали: «Если даже всем нам суждена погибель, то навеки останется жить фандыр. Он расскажет о нас».
В этих замечательных сказаниях весьма четко выражены прогрессивные начала осетинской народной музыки и песни: сочетание высокой художественной формы с глубоким содержанием, правдивость, искренность, умение просто выразить глубокие и сильные чувства.
Выше указывалось, что нартский эпос - это своего рода энциклопедия жизни осетинского народа. Это тем более верно, что в нем большое место занимают также мировоззренческие мотивы.
Нартский эпос, являясь продуктом многовекового коллективного народного творчества, довольно обстоятельно показывает, как на разных стадиях общественного развития складывалось мировоззрение народа. Не опасаясь впасть в преувеличение, о творцах эпоса можно сказать словами Маркса и Энгельса о древних греках, что они были стихийными материалистами и наивными диалектиками. Они имеют определенные взгляды, понятия и представления о мире в целом, о явлениях природы и общественной жизни.
В их представлении реальное и вечное существование мира не вызывало никаких сомнений. О сотворении мира богом никаких упоминаний в эпосе нет. Наоборот, небожителей-богов нарты представляли похожими на себя и равными себе. Они постоянно ведут с богами беспощадную борьбу, нередко одерживая над ними решительную победу.
В богатом своеобразными философскими мотивами сказании «Сослан в Стране Мертвых» дано оригинальное, самобытное изображение загробной жизни. Здесь конкретно и ярко показаны судьбы людей, совершивших при жизни добро и зло. Однако, описание рая дано в таком духе, что оно далеко от обычных представлений о райском блаженстве. Поэтому не только Сослан, но и все мертвые страстно хотят вырваться из Страны Мертвых, стремятся к живым людям, к солнцу.
В представлении осетинского народа мир бесконечен. В эпосе дуне (вселенная, мир) сравнивается с единым клубком из ниток различных цветов, который сколько ни будешь разматывать, все же до конца не размотаешь.
« - Еще проехал я, - говорит Сослан Бедохе, - и вижу: лежит на дороге клубок пестрых ниток. И захотелось мне захватить с собой эти нитки. Нагнулся я с седла, схватил конец нитки, стал мотать на руку. Мотал, мотал, а клубок почти не уменьшается.
- Тайны вселенной обозначает этот клубок, - ответила Бедоха, - сколько бы ни стремился ты познавать их, всегда сможешь познать только часть из них».
Здесь, правда, в стихийной и наивной форме, высказаны понятия создателей эпоса о том, что мир бесконечен и существует в бесконечно разнообразных формах, что он познаваем.
Нартский эпос отчетливо отразил этапы перехода от родового строя к классовому обществу.
В упомянутом выше сказании «Сослан в Стране Мертвых» речь уже идет о бедных и богатых, о справедливых и несправедливых судьях, о неравенстве между женщиной и мужчиной, о борьбе между трудовым народом и феодальной знатью. В последующих, более поздних сказаниях, еще более резко подчеркиваются отношения социального неравенства, борьба -трудового народа против алдаров, князей и богачей.