- Поглоти тебя пекло! Кажись он и впрямь загибается! – обеспокоился, наконец, экзекутор. – Расстёгивай! Да не ошейник, кляп вынимай! Не успело садистское приспособление покинуть рот Ларса, как тот, брызжа слюной и кровью, заговорил. Точнее, попытался заговорить, рефлекторно хватая воздух.
- Если что чудное начнёт твориться, сразу лупи его по башке! – велел Рэмми экзекутор, силясь понять хриплое прерывистое бормотание.
- Умоляю… пожалуйста… мне нужно поговорить… с человеком… с главным… я не тот… за кого… меня приняли… я…
- О, опять, - поморщился экзекутор. – Все лопочут одно и то же.
- Вы не понимаете. Это очень важно. От этого зависит судьба человечества.
- Вот, теперь что-то новенькое. Но мне насрать, если честно. Какого чёрта ты тут кровью захлёбывался? Больной что ли?
- Это так, я болен, очень болен. Язва открылась. Прошу, выслушайте меня. Нас со спутниками схватили и не дали ничего объяснить. Наша смерть приведёт к чудовищным последствиям.
- Да, вы отправитесь в ад.
- К последствиям для Аттерлянда, для Готии и всего Союза. На эти земли пришла Тьма. И только мы можем остановить её.
Экзекутор несколько мгновений серьёзно смотрел на Ларса, после чего согнулся пополам и затрясся в приступе безудержного хохота.
- Ох, дьявол тебя дери, - отдышался он, закончив. – Только вы… Тьму?! Нет, я всё же погорячился, ты не такой уж дерьмовый лицедей.
- Я говорю правду.
- Ну ладно, - покачал головой экзекутор, надевая рукавицу. – Ладно. Рэмми, пристегни-ка нашего спасителя как следует.
- Вы совершаете ошибку, - попытался Ларс сопротивляться, но детина-подмастерье, казалось, даже не ощутил его потуг, пристёгивая руки и ноги к стулу. – В этом нет нужды. Просто, позовите человека, который привёл меня, и мы всё уладим. Пожалуйста, проявите благоразумие.
- Ага, непременно, - достал экзекутор из печи раскалённый прут.
- Умоляю, не делайте этого.
- Значит, ты можешь остановить Тьму?
- Поверьте мне, я не лгу.
- Поверю. А для начала останови-ка меня.
Ларс набрал полную грудь воздуха, готовясь заорать, что есть мочи. Пышущий жаром алый конец прута прижался к плечу. Но вопль боли вырвался из другого горла.
- Сукаааа!!! О, мать твою! Тво-ю-же-маааать!!! – экзекутор корчился над чаном, засунув туда руку, упавший на пол прут шипел в луже расплёсканной воды.
- Что… что случилось? – впервые подал Рэмми голос, тонкий и совершенно не соответствующий внушительным габаритам своего обладателя.
- Эта мразь искалечила меня!!! – указал экзекутор свободной рукой на Ларса. – Чёртов еретик! Заткни его поганый рот! Заткни немедленно!!!
- Нет-нет, - спохватился Ларс, до того ошеломлённо пялющийся на своего страдающего мучителя. – Я этого не делал. Рэмми, выслушай.
Здоровяк застыл в нерешительности, держа наготове кляп.
- Заткни его!!! – орал, морщась от боли экзекутор.
- Ты же сам всё видел, - продолжал Ларс. – Не я сделал это. Господь… - воззрился он к закопчённому потолку, - сам Господь защитил меня, дабы доказать этому маловерному истинность моих слов.
- Какого чёрта ты его слушаешь?! Рэмми, тупой ты кусок сала! Делай, что я приказал!
- Но… - замялся тот. – Взгляните. Месье Бошан, только взгляните на это! – схватил Рэмми Ларса за плечо. – Он невредим… Очищающий огонь не тронул его. Разве это не чудо господне?
- Бесполезный ублюдок, - прижал Бошан трясущуюся обожжённую до костей руку к груди и вырвал у Рэмми кляп. – Открой ему рот.
- Но его слова правдивы, он не произносил заклинаний, не чертил нечестивых магических рун. Я сам это видел.
- Рэмми, - левый глаз Бошана задёргался в нервном тике, - не беси меня.
- Но…
- Открывай его чёртов рот, тварь тупая!!!
- Нет, - расправил вдруг плечи до того сутулившийся здоровяк, отчего стал едва ли не вдвое выше своего скорчившегося мастера. – Это божий человек. А раз Господь хранит его, то и я должен.
- Ты хоть понимаешь, что с тобой станет? – прорычал, задыхаясь от злобы и боли Бошан. – На сей раз ты одними яйцами не отделаешься. Тебя четвертуют. Я, - ткнул он себе в грудь большим пальцем здоровой руки, - я сам тебя четвертую, разделаю, как свинью. Говорю снова, и больше повторять не стану – вставь ему этот чёртов кляп.
- Коли дело моё угодно Господу, он не допустит злодеяния надо мною. А коли допустит – так тому и быть, - отрезал Рэмми, чем заметно обескуражил Бошана, привыкшего, судя по всему, к беспрекословному подчинению своего подмастерья.