- К делу!
- Конечно, - осёкся словоохотливый старец. – Э-э… Полагаю, милорд, вы совершенно правы в своих оценках. Действительно, ни один чародей не способен совладать с двумя и более стихиями. Их природа столь противоречива, что столкновение таких сил, как жар и холод, к примеру, попросту уничтожит глупца, понадеявшегося на помощь дьявола в своём богопротивном деле.
- Однако… - робко поднял руку второй книгочей, заметно более молодой, или, скорее, менее древний, чем его визави, о чём свидетельствовала и борода, едва достающая до пояса. – Если позволите, милорд.
- Говори.
- Знания моего коллеги по данной проблематике, скажем так, не достаточно полны. Дело в том, что истории известны как минимум два случая манипуляции несколькими стихиями и даже совмещения стихийной магии с некромантией.
Троица в чёрном принялась истово креститься, поняв, о ком пойдёт речь далее.
- Иеремия… - произнёс де Серра.
- Он, как гласят летописи, повелевал стихиями ветра и молний, - продолжил старец, - а кроме того надругался над самой смертью, поднимая орды нежети.
- Это лишь сказания, - отмахнулся длиннобородый. – За минувшие века правда успела обрасти изрядным слоем вымыслов и преувеличений. Лучшим доказательством моей правоты является сам факт отсутствия ныне и в недавнем прошлом феноменов, о которых так воодушевлённо повествует мой легковерный коллега.
- Летописи, гласящие о деяниях чародея в ходе Великой Войны, создавались отнюдь не сегодня, - возразил короткобородый. – Айзек Делириус, в частности, является современником Иеремии.
- Делириус, если память мне не изменяет, писал и о своём сошествии в преисподнюю, равно как и о благополучном возвращении из оной, - усмехнулся длиннобородый. – Безумие Айзека не было тайной уже при его жизни.
- Быть может, - не стал спорить со старшим коллегой «молодой» книгочей. – Но что вы скажите о Рихарде Саймарке? Насколько мне известно, вы неоднократно ссылались на его исследования в своих научных трудах.
- Это так, - прищурил водянистые глаза длиннобородый, чуя подвох.
- Разве вам незнакома его монография «Тёмные энергии и практика их применения»?
- Эта книга запрещена! – негодующе сдвинул брови длиннобородый.
- В Аттерлянде, но не в Готии. Я наводил справки, - апеллировал короткобородый к лорду-командующему, на что тот одобрительно кивнул, давая знак продолжать. – Так вот, данная монография повествует в частности об истории одного алхимика-изгоя из Занерека.
Жером, распознав знакомый сюжет, открыл было рот, но смолчал под немигающим взглядом Олега.
- Его звали Томас Мордекай, - продолжил короткобородый. – Так же он был известен под прозвищем Грешник, но вовсе не из-за своего недостойного образа жизни, как можно было бы подумать, а из-за неотступно следующего за ним запаха серы, будто Мордекай только что выполз из самого ада. Но это было всего лишь следствием его алхимических экспериментов, в которых он активно применял…
- Ближе к делу, - перебил рассказчика де Серра.
- Разумеется. Так вот, некоторое время Мордекай практиковал в городе Граабштейн, что в Аттерлянде, занимался помимо алхимии самым что ни на есть банальным аптекарством, готовил отхаркивающие и слабительные снадобья, мази от чесотки и прочее. Пока в один прекрасный день, а точнее ночь, пожар, вышедший из его лаборатории, ни спалил полквартала. Поговаривают, будто над пепелищем на месте его дома, долго ещё после закатов стояло багряное свечение, и слышались ночами странные звуки, похожие то ли на детский плач, то ли на звериный вой. Как бы там ни было, дожидаться разбирательств Мордекай не стал и спешно покинул Аттерлянд. После этого он обосновался в Дунбае – столице Занерека. Тамошние законы и устои куда терпимее к таким… энтузиастам, с необычными интересами. Вновь открытая аптека со временем начала приносить ощутимый доход и Томас – грешник – Мордекай получил возможность более плотно заняться любимым делом – алхимией. Он с головой погрузился в книги, работал как одержимый и немало преуспел в своих начинаниях, да так, что слава о нём дошла до самых верхов Академии Дунбая. Дюжина видных научных трудов, лекции, пользующиеся оглушительным успехом, влиятельные друзья и, как результат, членство в Высшей учёной коллегии, почёт, уважение. Но всё пошло прахом, после того, как члены коллегии, благодаря проискам завистников Мордекая, узнали, что прячется за благопристойным фасадом его изысканий. И то, что узрели мудрецы Занерека, повергло их в ужас. Всё имущество Томаса Мордекая было предано огню, подручные алхимика казнены самыми кошмарными способами, на которые оказались способны искусные думбайские палачи, а сам Грешник снова бежал. На этот раз в леса Швацвальда. Те места и раньше пользовались дурной славой, что было как нельзя кстати опальному алхимику. Живя отшельником среди диких тварей, он продолжал свои нечестивые эксперименты с материей, энергией и временем. Саймарк пишет, что Грешнику под конец его материальной жизни стали подвластны все стихии, и что являлся, будучи допущен до таинства, свидетелем того, как сама ткань мироздания искажалась по воле безумного изгоя. Простите, - прервал повествование книгочей. – Я, верно, увлёкся.