— Ох, Рамон... — спрыгнул Живоглот на землю и подошёл к почившему товарищу.
— Не беспокойся об этом. Красавчик доест. Пойдём.
Глава 13
Тьерри вошёл в хижину и неловко опустился на табурет. Деловитое постукивание пальцами по столешнице превратилось в нервную дробь:
— Я... — начал он неуверенно. — Сезар велел...
Здоровенный мужик с исполосованной шрамами рожей сглотнул и вперился в ствол, как девственник на первом свидании.
— Что велел? — максимально мягко подтолкнул я нежное создание к продолжению диалога.
— Передать это, — достал Живоглот из-за пазухи кожаный кисет и бросил мне.
— О... — заглянул я внутрь. — Всё здесь?
— Как договаривались. Без комиссии, — Тьерри, приложив заметные усилия, перевёл взгляд на меня и спросил: — Ты колдун?
Прозвучало это так, будто многоуважаемый деловой партнёр заподозрил, что я пидор, а перед этим мы успели как следует полобызаться, типа по-мужски.
— А что, тебе стояк наколдовать или геморрой заговорить?
— То существо во дворе... Оно не из этого мира. Верно?
— Как и я сам. Да не ссы. Твоему приятелю просто не повезло. Обычно Красавчик не убивает так быстро и без приказа. Новая обстановка, все на нервах... Понимаешь? — достал я из кисета душу и поглотил. — О-о... Волдо, тащи пожрать. Кажется, я умею плести макраме.
— У нас провизии в обрез, — сунул верный оруженосец мне под нос горбушку чёрствого хлеба.
— Гранд мерси.
— Так что? — не унимался Живоглот, глядя, как я пожираю не первой свежести углеводы. — Весь Шафбург гудит, пересказывая байку о том, как в поместье Ройтеров колдун устроил кровавую баню. И про демона.
— Дьявол тебя подери, — отложил я недоеденное лакомство и хлебнул вина, чувствуя, как зарубцовывается рана в бедре. — Неужели это так важно? Колдун — не колдун... Мы взрослые самостоятельные личности, вольные определять собственную жизнь. Какая тебе разница, провожу я ночи в благопристойных молитвах, или взываю к властителям преисподней?
Живоглот насупился и, уняв нервный тремор, вкрадчиво проговорил:
— Похоже, ты не понимаешь, в какой среде оказался.
— И в какой же?
— В той, где любая магия — смертный приговор. Я думал, что ты блефовал, но сегодня увидел... это собственными глазами. И теперь уже не уверен.
— Плохо для организации, да?
— Плохо — не то слово. Если нас с тобой свяжут, Сезару конец.
— Погоди, дружище. Поправь, если ошибаюсь. Сезару не конец, если его свяжут с преднамеренным и заранее спланированным убийством маркиза, но конец, если свяжут с колдуном, исполнившим этот заказ?
— В Аттерлянде от всего можно откупиться, кроме магии.
— Жаль тебя разочаровывать, но магия тут не при делах. Я не колдун и Красавчик не демон. Хоть и легко сошёл за него. Ты ведь родился в Оше, да?
— Да. И что?
— Я заметил, что коренные жители Оша как-то слишком болезненно относятся к любым проявлениям и даже упоминаниям магии. А вот Сезар, к примеру, о ней не заикался. И, зная модную нынче сказочку про колдуна на балу, предпочёл не избавиться от источника всеобщей тревоги, а прагматично о нём позаботиться. Сдаётся мне, эта самая магия сильно переоценена.
Живоглот состроил мрачную гримасу и осуждающе произнёс:
— Так может говорить лишь тот, кто никогда не видел грязную магию собственными глазами.
— А ты, стало быть, видел?
— Да уж, насмотрелся так, что, бывает, ночами до сих пор ссусь. Ссусь, — повторил Тьерри, подавшись вперёд и вытянув в моём направлении указательный палец, — и не стыжусь этого. А знаешь почему?
— Будь так любезен, поведай нам захватывающую историю своего энуреза.
— Потому, что в первый месяц после того случая, я не только ссался, но ещё и дристал, кровью в основном, и чаще всего, не спуская портков. А в остальное время либо орал дурью, либо слюни пускал, забившись в угол. Гляди, — выставил он левую ногу и задрал штанину.
Вначале мне показалось, что кожа на голени обезображена глубоким ожогом. Я не сразу заметил, что эти бугры и впадины не на коже. Они находились под ней, сама кость была искажена, будто её покрывали отростки, как ветвь покрывают весной новые побеги.
— У меня такое до самой задницы, — вернул Живоглот штанину на место. — Чудо, что ходить могу.
— Что произошло? — не на шутку захватила меня история энуреза Тьерри.
— Колдун — вот что. Далеко отсюда, у границы с Холмогорьем. Напоролись на него с ребятами по глупости, приняли за пилигрима, решили поразвлечься. Из дюжины выжили только двое.
— Поразвлечься?