— Пожалуйста, Джуд. Пожалуйста, трахай меня, пока не кончу на твой член.
И это срабатывает. Его глаза темнеют, когда гортанное рычание вырывается из горла, и он начинает дико вколачиваться в меня. Святое дерьмо, он похож на бешеное животное. Во мне всё напрягается, и на этот раз он не останавливается. Он сжимает пальцы вокруг моей шеи, и удовольствие взрывается в моём теле. Я кричу его имя, и моё зрение становится расплывчатым. Чувствую, как его пальцы впиваются в плоть моего бедра, он продолжительно стонет и застывает, после чего наваливается на меня сверху.
Я не могу дышать, и перед моими глазами летают звездочки. Джуд упирается лбом между моих грудей, до сих пор прикрытых его рубашкой. Боже, он трахается так же неистово, так жёстко и так властно, как делает всё остальное.
Он садится и выходит из меня, поднимаясь на ноги. Джуд ничего не говорит, просто выбрасывает презерватив, натягивает свою боксёры, а затем надевает рубашку и джинсы.
— Ты перекрасишь свои волосы, — говорит он, покидая комнату и закрывая за собой дверь.
Я сажусь и морщусь. Как и было обещано, он действительно грубо трахнул меня.
Что, чёрт возьми, только что произошло? Как человек, которого я ненавижу, мог стать тем, кого я хочу? Он засранец и преступник. Мне должно быть стыдно, но я не чувствую стыда. Возможно, это потому что каждая унция моей порядочности была стёрта этим местом. Рия никогда бы не трахнулась с Джудом, но Рии больше нет. Этого человека просто изъяли из меня. Теперь я результат того, что они из меня сделали, что Джуд со мной сделал. Рия не трахнулась бы с Джудом, потому что она до чёртиков его боится, но Тор сделала бы это. Я сделала бы это. Потому что я — женщина, которой не нужны причины.
Глава 31.
ДЖУД
Закрыв за собой дверь, я качаю головой. Что, блядь, это было?
Всё, что я могу — это просто стоять в коридоре. У меня кружится голова, дыхание неровное. Ещё ни одна женщина не заставляла меня испытывать такие ощущения. Я не могу насытиться ею, не могу перестать прикасаться к ней. Это ощущалось так правильно, хотя должно быть наоборот. Ничто и близко должно было ощущаться правильно, потому что эта девушка напрочь засела в моей голове. Она не отличает правду от вымысла. Её вырвали из повседневной жизни и не оставили ничего, кроме меня. Я для неё — грёбаный дьявол и Бог в одном лице, ведь я — единственный человек, который знает о её существовании. Либо ничего, либо я.
Я хочу злиться, но не могу. Часть меня хочет вернуться назад и трахать её до тех пор, пока она не потеряет сознание и не попросит меня остановиться. Чёрт, такое ощущение, словно она влилась в мою кровь, а это не очень хорошо. Последнее, чего мне хочется для неё, это чтобы она поверила, что принадлежит этому месту и мне. Ни одна женщина никогда не принадлежала мне и не была вовлечена в этот образ жизни. Ни одна. Особенно такая, как она.
Я вздыхаю, плотно сжимая перила, и спускаюсь вниз по лестнице. Схватив бутылку воды из холодильника, я захожу в гостиную и шлёпаюсь на диван рядом с Калебом.
— Джорджия побеждает, — бубнит Калеб.
Я смотрю на экран и киваю.
— Ага.
— Джон Дуглас не заплатил. Ричард сказал, что Джон послал тебя нахуй.
— Ага, — бормочу я, тупо пялясь в экран.
— Ага? Он послал тебя нахуй, а ты просто говоришь «ага». — Я смотрю на него, и он поднимает бровь, ожидая моего ответа. — Что с тобой не так? Она плохо на тебя влияет? — смеётся он, даже не имея ни малейшего понятия, как она на меня влияет.
Откинув голову на подушку, я тянусь за сигаретой.
— Никогда не встречал женщину с таким характером, как у неё, — говорю я, зажимая сигарету между губами, чтобы подкурить её. Этот чёртов характер побуждает меня хотеть трахать её каждый раз, чтобы заставить её слушаться.
— Так, она собирается тут остаться? — он бросает на меня незаинтересованный взгляд. — Мило с твоей стороны, что ты готов защищать её, — затем он вскакивает с дивана и кричит в телевизор. — Ты, блядь, с ума сошёл? Это же флаг, дебил. Судья, ты — осёл!
Я наполняю лёгкие никотином. Мило с моей стороны? Ага, я был чертовски обаятельным с ней, когда оставлял психологические и физические шрамы в качестве сувенира.
Калеб откидывается на спинку дивана.
— Итак, Рия просто останется запертой в твоей комнате на столько, насколько захочет?
Я закатываю глаза. Ненавижу это чёртово прозвище.
— Её зовут Тор, Калеб. «Рия» звучит так, словно она — грёбаная птица.
— Она любит, когда её зовут Рия, — начинает спорить он, но снова откидывается назад и обращает своё внимание к телевизору.