части — с шампанским и фуршетом, а также осмотром основных
достопримечательностей: спа-зоны, парка, ресторанов, фитнес-залов, детских
площадок, где можно оставить своих отпрысков под присмотром профессиональных
нянь и аниматоров, и тратить деньги без забот и хлопот.
Спа-зона мне понравилась больше всего. Надо будет спросить у мужа, может ли
он себе позволить мои несколько часов в этом райском местечке. Раз уж меня
вытащили сюда, должна же и я получить хоть какое-то удовольствие от
происходящего.
Мой фиктивный муж всю дорогу поддерживал меня за локоть и окружал такой
невыносимой заботой, будто я была или беременна, или смертельно больна. А вот
Бояринцев-старший лишь скользул по мне равнодушным взглядом и небрежно
кивнул. Ну что ж, так даже лучше. У меня ведь не было цели ему понравиться!
После осмотра достопримечательностей можно было вернуться в номер
отдохнуть. Оказавшись там, я сбросила туфли и с наслаждением вытянулась на
огромной двуспальной кровати, усыпанной лепестками роз, даже не снимая платья.
— Это приглашение? — игриво спросил Игорь и рухнул на кровать рядом со
мной. Он был в отличном настроении, наверняка успел схватить пару бокалов
шампанского, пока отец здоровался и обменивался любезностями с другими
гостями.
— Ага! Приглашение получить затрещину, — хмуро отозвалась я.
Игорь хохотнул, будто я сказала что-то очень смешное.
— Не разлеживайся, это мне надеть свежую рубашку да сменить пиджак. А тебе
еще наряжаться надо.
Это точно. Я вздохнула и потащилась в ванную. И все-таки своему вечернему
образу я уделила, пожалуй, слишком много внимания. Тут все решала не я, а
изумрудное струящееся платье. Оно потребовало ярко накрасить глаза, едва тронуть
румянцем щеки, поднять волосы повыше, чтобы они струились и змеились на
плечах. И туфли… Нет, у меня было с собой несколько симпатичных и удобных пар.
Но платье решило иначе: будет высокая шпилька. В конце концов, мне не марафон
бежать, а чинно вышагивать по идеально ровной поверхности.
Завершив туалет, я глянула в зеркало. А ведь неплохо. Теперь я смотрелась
значительно выше и стройнее, чем была на самом деле. Аристократическая
бледность, огромные яркие глаза, в которых запросто можно утонуть. Из девочки-
соседки я превратилась в роковую даму.
Я вышла из ванной и нерешительно остановилась на пороге, ожидая, что мой
супруг, для которого все эти мероприятия были делом обыденным, сейчас скажет
что-то вроде: “Что за вульгарщина!” или…
Я не успела придумать, что он еще может сказать, потому что Игорь
присвистнул:
— Ничего себе! Слушай, давай изменим наш контракт, впишем в него пункт о
том, что я все-таки имею право тебя домогаться и, так сказать, пытаться
воспользоваться семейным положением.
Я только рассмеялась:
— Тогда давай внесем туда и пункт о том, что тебе придется разогнать всех
своих длинноногих моделей.
Игорь с деланной обидой насупился:
— Уже и спросить нельзя! Не очень-то и хотелось! — впрочем, хмурился он
недолго: — И все-таки влюбленную парочку нам изображать придется.
Он сделал шаг ко мне и шутливо заключил меня в объятия. Я со смехом
оттолкнула его руки.
— Здесь ее изображать не перед кем, так что прибереги свой пыл для более
подходящего случая.
Более подходящий случай представился уже скоро. Мы спустились в ресторан.
13
В этом ресторане все словно кричало: “Дорого, дорого, тут очень дорого!”
Белоснежные стены, картины, замысловатые люстры, стильно сервированные
столики, мраморный пол и мягкие диванчики. . И розы, розы, везде букеты белых
роз. И ведущий, один из знаменитых комиков, объявил о начале торжественной
программы так трогательно и любовно, что сразу стало ясно: это тоже очень дорого!
Администратор проводил нас к столику, где уже сидел Бояринцев-старший.
Разумеется, рядом со сценой, у кого еще могли оказаться лучшие места. Пока мы шли
через весь ресторан, и я будто кожей чувствовала взгляды — восхищенные, завистливые, недобрые, разные. Но почему-то только один из них был для меня
важен. Когда мы подошли к столику, Бояринцев осмотрел меня с ног до головы, и я
почувствовала себя так, будто стояла перед ним вовсе без платья. Я никак не могла