от всего. Если он способен чем-то помочь сестре Сьюлин, он это, конечно, сделает. Он
вытащил из кармана ситцевый платок в красный горошек и протянул Скарлетт. Она
вытерла глаза и трепетно улыбнулась.
– Я такая глупая гусыня, – смиренно сказала она. – Простите меня, пожалуйста.
– Вовсе вы не глупая гусыня. Вы очень мужественная маленькая женщина, которая пытается взвалить на себя чересчур тяжелую ношу. Боюсь, мисс Питтипэт
не будет вам хорошей подмогой. Да и мистер Генри Гамильтон тоже в весьма
плачевном состоянии. Жаль, что у меня нет дома и я не могу предложить вам кров.
Но, мисс Скарлетт, запомните одно: когда мы с мисс Сьюлин поженимся, для вас
всегда найдется место под нашей крышей – и для вас и для Уэйда Хэмптона.
Вот он, нужный момент! Уж конечно же, святые и ангелы наблюдали за ней с
небес, чтобы послать ей такую возможность. Она изобразила крайний испуг и
смущение, открыла было рот, намереваясь что-то сказать, и снова закрыла.
– Не хотите же вы сказать, что не знали о моем намерении стать вашим шурином
будущей весной, – заметил он с нервным смешком и, увидев, что глаза ее снова
наполняются слезами, в панике спросил: – В чем дело? Мисс Сью, надеюсь, не
больна?
– Ох, нет! Нет!
– Но что-то не в порядке. Вы должны сказать мне.
– Ох, не могу! Я не знала! Я была уверена, что она написала вам… Ох, как это
нехорошо!
– Мисс Скарлетт, в чем все-таки дело?
– Ох, Фрэнк, я вовсе не собиралась говорить об этом, я думала, что вы, конечно же, знаете… что она написала вам.
– Написала – о чем? – Он задрожал.
– Ах, как же можно так поступать с хорошим человеком!
– Да что она натворила?
– И она ничего не написала вам? Ах, наверное, ей было слишком стыдно. Не может
не быть стыдно! Ах, надо же иметь такую гадкую сестру!
Теперь уже Фрэнк был не в состоянии выдавить из себя ни слова. Он сидел и
только смотрел на нее, весь посерев, безвольно опустив вожаки.
– В будущем месяце она выходит замуж за Тони Фонтейна. Ах, мне так неприятно, Фрэнк. Так неприятно сообщать вам об этом. Должно быть, она устала ждать и
боялась, что останется старой девой.
Мамушка стояла на крыльце, когда Скарлетт подъехала и Фрэнк помог ей выйти
из кабриолета. Мамушка, как видно, уже давно стояла тут, ибо платок у нее на голове
намок, а старая шаль, в которую она куталась, была вся в пятнах от дождя. Ее
морщинистое черное лицо могло вполне сойти за маску гнева и дурного
предчувствия, нижняя губа оттопырилась – такой Скарлетт еще ее не видела.
Мамушка метнула взгляд на Фрэнка, и выражение ее лица, когда она увидела, кто
это, сразу стало другим – удовольствие сменилось удивлением, затем появилось и
что-то похожее на чувство вины. С радостными восклицаниями она вперевалку
заспешила к Фрэнку, за улыбалась и присела в реверансе, когда он протянул ей руку.
– До чего же приятно видеть старых знакомцевто, – сказала она. – И как же вы
поживаете, мистерФрэнк? Батюшки, до чего вы распрекрасно выглядите –
настоящий аристократ! Да знай я, что мисс Скарлетт с вами, я бы в жизни не
беспокоилась. Я бы уж знала, что она в надежных руках. А то вот пришла домой и
вижу – нет ее, и заметалась, что твой цыпленок с отрубленной головой, – думаю, как
же это она расхаживает по городу одна, а тут на улицах полно этих нахальных
черномазых, которых на волю-то отпустили. И почему это вы, моя ласточка, не
сказали мне, что собрались куда-то? Вы же совсем больная!
Скарлетт лукаво подмигнула Фрэнку, и он, хоть и был очень расстроен
услышанной вестью, все же улыбнулся, понимая, что она призывает его к молчанию
и тем самым как бы делает соучастником приятного заговора.
– Ты лучше. Мамушка, отправляйся наверх да приготовь мне сухое платье, –
сказала она. – И горячего чаю.
– Господи Иисусе, платье-то новое совсем сгубили, – запричитала Мамушка. –
Когда я теперь поспею высушить-то его да вычистить – ведь вам же вечером его на
свадьбу надевать.
И с этими словами она ушла в дом, а Скарлетт шепнула Фрэнку на ухо:
– Приходите вечером ужинать. А то нам здесь так одиноко. Потом вместе поедем
на свадьбу. Будете нас сопровождать! Ну, пожалуйста! Но только ничего не говорите
тете Питти про… про Сьюлин. Она ужасно расстроится, а мне не хотелось бы, чтоб
она знала, что моя родная сестра…
– Нет, нет, я не скажу! Не скажу! – поспешно произнес Фрэнк, содрогаясь при