одной мысли о возможности подобного разговора.
– Вы были так милы со мной сегодня, столько сделали мне добра… Я прямо ожила.
– Она сжала ему руку на прощанье и обратила на него весь огонь своих глаз.
Мамушка, ожидавшая Скарлетт за дверью, с непроницаемым видом посмотрела на
нее и, пыхтя, стала подниматься следом по лестнице. В спальне она помогла
Скарлетт снять намокшее платье, развесила вещи по стульям, уложила свою
барышню в постель и за все это время не проронила ни звука. Лишь принеся чашку
горячего чаю и горячий кирпич, завернутый во фланель, она поглядела на
лежавшую Скарлетт и сказала извиняющимся тоном, какого та прежде никогда у нее
не слыхала:
– Овечка моя, как же это вы не сказали родной вашей Мамушке, что вы затеяли?
Тогда зачем было везти меня в эту Тланту, в такую-то даль? Слишком я старая и
слишком толстая для таких поездок.
– Ничего не понимаю – о чем ты?
– Ласточка моя, меня ведь не проведешь. Я же вас знаю. Я сейчас видела лицо
мистера Фрэнка и видела ваше личико, а по вашему-то личику я читаю, как пастор
по Библии. Да и слышала я, что вы там шептали ему про мисс Сьюлин. Знай я, что вы
решили гоняться за мистером Фрэнком, в жизни б сюда не поехала, а сидела б себе
дома, где мне и место.
– А за кем же, по-твоему, я собиралась гоняться? – спросила напрямик Скарлетт, сворачиваясь калачиком под одеялом и понимая, что нечего и пытаться сбить
Мамушку со следа.
– Не знаю я, деточка, да только не понравилось мне, какое у вас было личико
вчерась. Потом я вспомнила, что мисс Питтипэт писала мисс Мелли, будто у этого
жулика Батлера много денег, а уж чего я услышу, того не забываю. А вот мистер
Фрэнк – он жентмун, хоть, конечно, и не красавец.
Скарлетт испытующе посмотрела на нее, и Мамушка ответила ей спокойным
всезнающим взглядом.
– Ну и что ты теперь станешь делать? Разболтаешь все Сьюлин?
– Помогу вам понравиться мистеру Фрэнку – всем, чем сумею, помогу, – сказала
Мамушка, подтыкая одеяло под плечи Скарлетт.
Некоторое время Скарлетт спокойно лежала, наблюдая за Мамушкой, хлопотавшей вокруг нее, и чувствуя несказанное облегчение: как хорошо, когда не
нужно лишних слов. Никто не требует у тебя объяснений, никто не осыпает
упреками. Мамушка все поняла и молчала. Скарлетт обнаружила, что Мамушка еще
более трезво смотрит на вещи, чем она сама. Когда опасность грозила любимице, мудрые старые глаза с крапинками отчетливо видели все, проникая в самую суть
вещей, как глаза дикаря или ребенка, не затуманенные слишком развитым
сознанием. Скарлетт была Мамушкиным дитем, и раз дите чего-то хочет – даже если
это что-то принадлежит другому, – Мамушка охотно поможет ей это добыть. А о том, что Сьюлин и Фрэнк Кеннеди вправе иметь свои желания, – это ей и в голову не
приходило, разве что вызывало скрытую усмешку. Скарлетт попала в беду и сделала
все возможное, чтобы из нее выбраться, да к тому же Скарлетт была любимицей
мисс Эллин. И Мамушка без колебаний стала на ее сторону.
Скарлетт чувствовала эту молчаливую поддержку, и по мере того, как тепло от
горячего кирпича согревало ее, в ней разгоралась надежда, затеплившаяся еще по
дороге домой, когда она дрожала от холода. Сердце застучало сильнее, кровь
быстрей побежала по жилам. Силы возвращались к ней, а вместе с ними и такое
безудержное возбуждение, что ей захотелось громко, весело расхохотаться. «Нет, со
мной еще не все кончено», – ликуя, подумала она. А вслух сказала:
– Дай-ка мне зеркальце. Мамушка.
– Не открывайте плечики-то – держите их под одеялом, – приказала Мамушка, передавая ей ручное зеркальце, и толстые губы ее расплылись в улыбке.
Скарлетт посмотрелась в зеркало.
– До чего же я белая – как мертвец, и волосы лохматые – точно хвост у лошади.
– Да уж, вид у вас не слишком хорош.
– М-м… Сильный идет дождь?
– А то нет? Льет как из ведра.
– Что ж, ничего не поделаешь: все равно придется тебе сходить для меня в город.
– Ну уж нет, в такой дождь не пойду.
– Нет, пойдешь, иначе я пойду сама.
– Да что это вам приспичило – подождать нельзя? Вы нынче прямо как ума
решились.
– Мне нужен, – заявила Скарлетт, внимательно глядя на себя в зеркало, – флакон
одеколона. Ты вымоешь мне голову и сполоснешь одеколоном. И еще купи мне банку
желе из айвовых семян, чтоб волосы гладко лежали.
– И не подумаю я мыть вам голову в этакую погоду, и не разрешу одеколонить ее, точно вы какая гулящая. Не бывать тому, пока я дышу.