Похоже, знает Галеев, как можно обмануть патентную экспертизу. Наверное, сам обманывал? И от зависти Вакиль Галиуллович не удержался: негодяи тиражируют свои изобретения, а у него не получается.
"Изобретения Неведова и К° не могут быть использованы в принципе, т.к. не осуществимы, и нужны только ему самому для пополнения списка псевдонаучных трудов, способствующих продвижению по службе и присвоения очередных научных степеней и званий, в чём он преуспел. За 20 лет антинаучной и противоправной деятельности Неведов получил степени кандидата и доктора технических наук, ученое звание профессора и почетное звание заслуженного деятеля науки РФ."
Для чего нужны научные труды - в точку. Тут бы Галееву остановиться. Так нет, придумал "противоправную деятельности", и вся его правда посыпалась. Вместе с завистью к чужим степеням.
И совсем он всё толковое перечеркнул, когда стал вешать ярлыки и требовать наказаний: "Ученое звание профессора, тем более оборонного предприятия, не совместимо с мошенничеством. Прошу создать комиссию по расследованию антинаучной и противоправной деятельности профессора Неведова. Для обеспечения работы комиссии прилагаю документальное обоснование обвинений в адрес Неведова и К°, готов принять участие в её работе, так как являюсь специалистом по полигонам для измерений."
Не слабо товарищ придумал. Выпороть соперника розгами, прячась за государственной спиной, - милое дело, сильно повышающее ощущение собственной правоты и значимости...
Саша Борцов попытался нахмуриться. Круглолицему мужчине с залысиной над высоким ровным лбом сделать это было не просто. Тонкие продольные морщинки словно стеснялись открытого лба, не хотели на нём долго задерживаться. Глаза не умели лгать. Брови не желали изламываться. Губы - тревожно сжиматься. Никак не получалось у него заставить себя отнестись к Галееву серьёзно, чтобы вникнуть в "документальное обоснование обвинений" и написать ответ-заключение. А писать нужно. Бумага у начальства на контроле. Кузнецов переживает. Уже несколько раз заходил без дела, присаживался напротив, смотрел на разложенную Галеевскую писанину и неудачно шутил.
Лицо и шея у Кузнецова красные. Сосуды у бедняги хулиганят, вгоняют в краску по любому пустяку. А спросить прямо, без внутреннего напряжения, он лишний раз боится. Издалека всё заходит, краснеет и смотрит, как ребёнок. Опять идёт. Лёгок на помине...
Отставник Кузнецов был начальником Борцова. Работа Кузнецова была хлопотная. Если Борцов больше сидел за столом, то Кузнецов больше двигался между кабинетами, нахаживая за день по коридорам не меньше семи километров, как показывал шагомер. То ли это постоянное движение было причиной, то ли какая приобретённая с возрастом болячка, но Кузнецов на "гражданке" заметно похудел и постройнел, выглядя со спины почти мальчиком рядом с коренастым Борцовым. Этакий поджарый краснокожий индеец, а не старый полковник.
Ушедший из тела вес словно высвободил в Кузнецове зажатые долгой армейской службой врождённые стремления. Педант, служака и эстет, он каждый божий день менял рубашку и галстук и дважды принимал душ, благо жил рядом с работой. Зауженные брючки и костюмчик, приталенные стильные дутые курточки - ничего не осталось в худосочном человеке от былой солидности.
- Галеев тоже притягивает за уши, чего нет, - сообщил Кузнецов Борцову, протягивая брошюру с описанием изобретения. Все свои заявки на изобретения, переписку с патентным ведомством и патенты он хранил, переплетая в аккуратные брошюры. - Посмотри, у нас нет такого рисунка, что он прислал. Чтобы вверху была схема полигона, а внизу - устройство с заполненным электропроводящей жидкостью радиопрозрачным цилиндром, за которое он нас называет сантехниками. Критикан не разобрался. Додумал, что устройство должно быть поднято на рабочую высоту, как в других изобретениях. А оно предназначено для работы в помещении, где все подводящие трубопроводы можно спрятать под пол. Так что технически всё осуществимо.
Это Кузнецов придумал использовать радиопрозрачный цилиндр с электропроводящей жидкостью в качестве измерительного эталона отражённой от измеряемых объектов мощности. По отражательным свойствам такой цилиндр соответствовал металлическому, длина которого равнялась уровню жидкости. Традиционно для калибровки уровней отражений использовались металлические цилиндры разной длины и трудоёмкий процесс их поочерёдного размещения в измерительном объёме, а тут достаточным оказывалось иметь одну стеклянную цилиндрическую трубу с возможностью изменения в ней уровня жидкости.
Идея настолько понравилась Кузнецову, что он тщательно исследовал её с разных сторон, сочинив описание изобретения на многих листах и с многими иллюстрациями, чтобы не упустить ничего из того, в чём разобрался. Для себя, чтобы лишний раз не вспоминать уже разобранное, такая обстоятельность была хороша, а специалиста она обычно настораживала, потому что слишком часто таким образом прикрывалась пустота. Вот Галеев и обрадовался тому, что нашёл. Сразу нарёк описание "казуистическим и наукообразным". А потом проревизировал все графики и пояснения, выводя из них промышленную непригодность и противоречие изобретения его цели. Вряд ли Кузнецов стал бы так детально расписывать возможную реализацию устройства, если бы предполагал его ревизию. Ограничился бы, скорее всего, сухим языком прототипа, где всё описание - пара листов и ничего лишнего ни про материал, из которого можно изготовить устройство, ни про жидкость. А так получалось много, к чему можно пытаться придраться. Галеев и придирался: "казуистическое описание", "источники ненужной информации", "абстрактная скульптура из сантехнических деталей, заполненных тоннами ртути, и отражающих больше самого эталона", "не существует материала для изготовления тонкостенного эталона, выдерживающего тонну и более ртути", "применение высокотоксичной ртути недопустимо, так как вредно для здоровья", "создано изобретение-монстр, высветившее откровенное невежество авторов" и т.д.
Затронув в своих гонениях на лжеучёных изобретательство, Галеев наехал не столько на Неведова, сколько на Кузнецова, который был придумщиком всех почти изобретений "Неведова и компании".
Кузнецов любил изобретать. Это для него было отдушиной от заедающей административной бестолковщины. Освоив патентный слог и каноны описания придуманных устройств, он находил удовлетворение своих профессиональных амбиций, пристраивая разные идеи под вырисовывающиеся в голове картинки, как мозаику собирал в детстве.
Всё, что Кузнецов делал, он старался делать честно. Придуманные им большей частью виртуальные устройства работали в его голове и не было, на его взгляд, причин, по которым они не могли бы работать в жизни. Обвинения в нечестности с полученными патентами - "сравнение фальшивых технических результатов устройств разного функционального назначения", "фальшивые графики" - сильно уязвили Кузнецова, заметно увеличив степень покраснения его кожи, и теперь, обнаружив первые признаки слабости кляузника, он заметно приободрился и на глазах светлел.