— Ты шантажировал ее, — повторил Либерман.
— Я просил у нее денег, — сказал Фрэнк. — Это не шантаж. Просто в память о старых временах.
— Расскажи мне, что произошло в пятницу.
Дюпри посмотрел на бардачок и повернулся на сиденье. Либерман наклонился вперед и ткнул его стволом.
— Не оборачивайся, — потребовал Эйб. — Я прекрасно вижу твои глаза и рот в зеркальце.
— Она велела мне быть в полночь на углу Фостер и Шеридан. Сказала, что ей надо на некоторое время уехать из города, что у нее проблемы с полицией и что она даст мне все, о чем я просил.
— Деньги и Никки Моралес, — вставил Либерман.
Дюпри встретился с Либерманом глазами в зеркальце:
— Если знаете, зачем спрашивать?
— Продолжай.
— Ну вот, я стою на углу. Сказал диспетчеру, что взял пассажира на улице и отвез его на угол Фостер и Шеридан. Я взял гамбургер в «Макдоналдсе» в двух кварталах от дома, где живет Вальдес. Тут я получаю вызов, возвращаюсь в свою машину, еду и все думаю… — Дюпри постучал по голове пальцами правой руки. — Думаю, к чему бы это? Почему она просто не выйдет, не прошагает два квартала и не даст мне деньги? И вот я приезжаю, и швейцар говорит, чтобы я поднялся и помог мисс Вальдес с багажом. Ну а раз я знаю, что она собирается уехать из города, то и поднимаюсь. Может, думаю, за ней копы следят и она придумала все это, чтобы сделать вид, будто она просто вызвала такси, но какой в этом смысл? Поднимаюсь, вхожу в дверь, а она открыта была, и там — разгром. Знаете, что было после?
— Кто-то попытался тебя убить, — сказал Либерман.
— Точно. В гостиной спит какой-то бродяга. Храпит посреди всего этого разгрома. Я его не знаю.
— Его зовут Ван Бибер. У него был магазин в Холланде, штат Мичиган. Десять лет назад он убил жену.
— Это точно? Где я остановился… Ага, и вот тут-то она попыталась меня убить. Подошла сзади с ножом и ударила. Я покажу.
Дюпри задрал рубашку. Либерман прижал пистолет к его шее.
На спине Фрэнка Дюпри была широкая повязка.
— Самооборона. — Он опустил рубашку. — Я выхватил у нее нож, ну и… Вроде как случилось несчастье.
— Ты ударил ее восемь раз, — сказал Либерман.
— Самооборона. Через окно я выбросил нож в озеро. И в это время вошла другая.
— Гваделупе.
— Да. Не такая, какой была в Техасе, но Гваделупе. Она попыталась удрать, но я не пустил — сказал, чтоб помогла мне выйти оттуда, а не то я ее выдам полиции. Она надела платье Эстральды, и мы вышли вместе.
— Но перед этим она кое-что сделала, верно?
— Да, подняла штору и несколько секунд в окно глядела. Может, и плакала. Мы спустились на лифте, вышли на улицу, и она помахала кому-то на другой стороне. Я посмотрел и увидел этого парня в окне ресторана.
— Хэнрагана, — сказал Либерман. — Моего напарника. В которого ты стрелял.
— Не стрелял я в него, — возразил Дюпри. — Я отвез ее — куда я уже говорил, — высадил и велел принести деньги, или я выдам ее полиции.
— Зачем ты за моим напарником следил? — спросил Либерман.
Два мальчика вернулись. На этот раз с двумя ребятами постарше и девочкой. Мальчики с важным видом шли впереди, направляясь к такси.
— Я не следил за вашим… — начал Дюпри, и тут Либерман прострелил дырку в спинке переднего пассажирского кресла. Пуля прошла насквозь и отскочила от приборной доски, оставив вмятину. Мальчики, которые были впереди, остановились, повернулись и пошли обратно к девочке и ребятам постарше. Потом они быстро ушли все вместе.
— Вы не станете меня убивать, детектив, — сказал Дюпри.
Либерман увидел, что на лбу таксиста выступили капли пота.
— Ты выстрелил моему напарнику в затылок, Фрэнк. Ты стрелял в полицейского. Через несколько лет я уйду на покой, и мне дадут медаль за то, что я тебя шлепнул. Слушай, Фрэнк, у меня артрит в обоих коленях…
— Мне жаль, — сказал Дюпри. — У моей матери был…
— …и это мешает мне думать, — продолжил Либерман. — Для меня проще всего пристрелить тебя, вернуться к своей машине и поехать в участок. Так что лучше выкладывай всю правду, Фрэнк.
— Я не… — начал было Дюпри, но вспомнил, что Либерман уже стрелял дважды, и изменил свое намерение. — Деньги. Я думал, он охотился за деньгами, которые они взяли у Хуана Эрнандеса, сколько уж там их осталось. Я немного за ним последил. Это был несчастный случай, я ведь не убийца. Я музыкант… — Дюпри заплакал. — Я просто вошел в дом вслед за ним. Хотел договориться. Я… даже не знаю, что произошло. Я просто… Опомнился — а он лежит словно мертвый, ну точь-в-точь как мой дядя Дейв, когда аллигатор откусил ему ногу. Я ничего от этого не получил и очень жалею о том, что натворил.