Тезинг молча взял шляпу и двинулся к двери.
— Да, сэр.
Мистер Гриммет зашагал к кухне.
— Я вам кое-что скажу насчет дебютанток, — говорил у дальней стены первый официант. — Их очень уж захваливают.
Макмахон завязал тесемки фартука и аккуратно поставил на прежнее место, на полку среди бутылок виски, табличку с надписью «Уильям Макмахон, ответственный».
Греческий полководец
— Я сделал это, — продолжал твердить Алекс. — Клянусь, что сделал.
— Рассказывай сказки, — сказал Фланаган. — Обожаю слушать сказки.
— Богом клянусь, — повторил Алекс, начиная испытывать страх.
— Давай двигай! — Фланаган рывком поднял Алекса на ноги. — Мы собираемся в Нью-Джерси. Хотим вернуться на место преступления, которого так и не совершили.
— Ничего не понимаю, — тараторил Алекс. Он поспешно влез в пальто и, оставив дверь открытой, заторопился вниз по лестнице следом за Фланаганом и Сэмом. — Совершенно не понимаю.
Фланаган с Алексом разместились на заднем сиденье, и Сэм повел машину по пустынным ночным улицам.
— Я делал все как надо и очень внимательно, — рассказывал взволнованный Алекс. — Насквозь пропитал этот проклятый дом лигроином. Ничего не забыл. Ты же знаешь меня, Фланаган. Я умею делать дело…
— Да-а… — протянул Фланаган. — Эксперт мирового класса Александр! В любой ситуации действует не менее эффективно, чем великий греческий полководец. Только дом почему-то не загорелся. Все. Конец сказки.
— Нет, честно, я ничего не понимаю. — Алекс с недоумением покачал головой. — Я положил фитиль в кучу тряпья, пропитанного таким количеством лигроина, что в нем можно было бы искупать слона. Богом клянусь!
— Но дом почему-то не загорелся, — подытожил Фланаган. — Все было сделано классно, только дом не пожелал гореть. Ой, как мне хочется двинуть тебе в брюхо!
— Послушай, Фланаган, — возмутился Алекс, — почему это тебе вдруг захотелось двинуть мне в брюхо? Я старался изо всех сил. Сэм, — обратился он к водителю, — скажи ему… Ведь ты меня знаешь. Разве у меня плохая репутация?
— Нормальная, — буркнул Сэм, не отрывая взгляда от идущих впереди машин.
— Господи, Фланаган, скажи, с какой стати, по-твоему, я мог захотеть отвалить? Какая мне от этого польза? Ответь мне на этот простой вопрос.
— Меня, Алекс, начинает от тебя тошнить. Тошнить, и очень сильно, — сказал Фланаган, достал пачку сигарет и, не предложив Алексу, закурил, после чего принялся следить за тем, как полицейский взимает с Сэма плату за проезд через туннель Холланд.
Через туннель они ехали молча, и лишь Сэм один раз нарушил тишину.
— Классный туннель, — сказал он. — Великое достижение инженерной мысли. Посмотрите, копов расставили через каждые сто ярдов.
— От тебя меня тоже воротит, — сказал Фланаган, и дальше они молчали до тех пор, пока не оказались на скоростной магистрали.
Вид чистого, усыпанного звездами неба, по-видимому, чуть успокоил Фланагана, и он, сняв котелок, нервным движением провел ладонью по своим светлым, песочного цвета волосам.
— У меня, наверное, помутился рассудок, когда я согласился связаться с тобой, — сказал Фланаган Алексу. — Незамысловатый поджог дома ты превратил в липкую бумагу для ловли мух, а в качестве липучки использовал двадцать пять тысяч долларов, подвесив их передо мной на нитке. Нет, мне следовало тебя сразу пристрелить.
— Ничего не понимаю, — жалобно произнес Алекс. — Фитиль должен был тлеть два часа, а потом дом обязан был вспыхнуть, как газовая духовка.
— Ты — типичный греческий генерал.
— Послушай, Фланаган, — сухо, деловым тоном сказал Алекс (он хотел казаться крутым), — мне не нравится, как ты со мной разговариваешь. Ты ведешь себя так, будто я нарочно провалил дело. Неужели думаешь, что я готов выбросить пять тысяч баксов в окно просто так, за здорово живешь? — Для большей убедительности он щелкнул пальцами.
— Я не знаю, что ты сделал, — ответил Фланаган, зажигая вторую сигарету, — но полагаю, что у тебя просто не хватает мозгов. Даже в ливень ты не способен сообразить, что от потоков воды следует укрыться. Вот что я о тебе думаю — честно и откровенно.
— Пять тысяч баксов есть пять тысяч баксов, — гнул свое Алекс. — С такими бабками я мог бы открыть бильярдную и до конца дней кантоваться, как джентльмен. — Он поднял глаза вверх и мечтательно добавил: — Мне всегда хотелось владеть бильярдной. — Неужели ты думаешь, что я намеренно отказался от такой возможности? — довольно грубо спросил он у Фланагана. — Может, ты считаешь, что у меня с головой не в порядке?