— Да-а, Билл.. — с шипением, даже смешанным со всхлипом, протянул он, резко роняя на моем имени свой сексуальный голос на несколько тональностей, и я новым движением насадил свою расслабленную глотку на его толстый пенис. — Две недели уж со стояком просыпаюсь, мм..
Такие приятные откровения заставили мое самодовольство вновь вспыхнуть с новой силой, и мне было несравненно кайфово осознавать, что я так ненавязчиво похитил покой этого молодого красавца-преподавателя по экономике, чей член сейчас плавно и ритмично входил в мой рот.
Его пальцы властно легли на мой затылок, зарываясь в слегка влажные светлые волосы, и плотно зафиксировали мою голову, прижимая еще теснее к своему паху, а я прикрыл глаза, покорно впуская в себя практически весь размер Томаса.
Когда он делал новые движения бедрами, я осторожно отстранялся назад, не позволяя головке таранить глотку своим давлением, а при его обратных движениях я снова подавался навстречу. Но Леманн не насильствовал, продолжая эти удобные для меня фрикции и плотоядно разглядывая меня свысока. Вместе с дополнительным возбуждением этим связыванием я обрек самого себя на муку нетерпения, о чем сперва толком не подумал, поскольку мне до того хотелось теперь к себе и к нему прикоснуться, что безумно сводило живот и вырубало мою голову окончательно.
В какой-то момент выпустив свой чрезмерно напрягшийся член из моего рта, тем самым предотвращая семяизвержение, распаленный и такой чертовски красивый в этот момент Леманн вдруг склонился ко мне за новым поцелуем. Придерживая меня за подбородок и мокро, извращенно скользя по моим губам языком, он снова беспрепятственно пробрался внутрь, обжигая их своим неравномерным дыханием, а я просто обезумел от происходящего и нового осознания, с кем я нахожусь.
— У тебя просто охеренное тело, — пылко прошептал он, без усилий опрокидывая меня на диван, и просить меня раздвинуть перед ним ноги совершенно не требовалось.
Я сам хотел его до умопомрачения, поэтому, когда наконец почувствовал его смазанную слюной головку около колечка ануса, влажно проводящую по всей промежности дорожку касаний, я лишь жалобно проскулил и дернулся навстречу, получая долгожданное и постепенное проникновение.
Прикрыв глаза и заведя мои связанные руки над головой, он повел своими приятными ладонями вдоль моего обнаженного тела, будто наслаждаясь каждым сантиметром уже слегка вспотевшей и пробитой татушками кожи, и, все так же опираясь на колени, вдруг задвинул в меня свой гордо стоящий, вылизанный член по самые яйца.
— Ааар.. Сука, — не стерпев, я зашипел, откидывая назад голову и раскрывая губы от обилия чувств, одновременно меня поразивших.
Еще шире разведя под преподом колени, я максимально расслабился, содрогаясь в такт первым толчкам, с легким дискомфортом прошивающим мое тело. И с каждым новым вторжением я стонал громче и откровеннее, кривясь в гримасе нарастающего на фоне утихающей боли космического экстаза.
Когда мы с ним вошли в безумный, мучительно классный ритм, а его член стал входить максимально свободно и потрясно, до искр в глазах и нескромных стонов массируя горячим стояком простату, этот изверг неожиданно остановился и бессовестно вышел из меня окончательно. Сев на диван, ненасытный Леманн перетянул на свои бедра и меня, и я, вновь заулыбавшись, понял, что мы сейчас будем делать.
— Давай, Билли, попрыгай на мне, — интимно прошептал Томас и охотно помог насадиться на его твердый, заново смазанный орган.
Опустившись и коснувшись его влажной кожи своим пахом, а бедер — своими, я перебросил через его плечи связанные и уже саднящие от ненормально-приятного дискомфорта руки и приблизился к его лицу, внимательно рассматривая привлекательные черты.
«Черт, Ганс по сравнению с ним — горное обросшее чудовище», мелькнуло у меня в голове, когда сумасшедшая заполненность вновь стала ощущаться в полной мере. «Но не встречаться же теперь с преподом, чушь какая!», мысленно прозвучал на это ответный аргумент, и я, снова запретив самому себе думать и решив, что я еще сполна так и не нацеловался с этим красавчиком, приступил восполнять это немыслимое упущение.
Раскачиваясь на его бедрах и звонко шлепаясь мошонкой и ягодицами об его пах, я развратно стонал ему в рот, а его рука, словившая единый ритм, приятно скользила по моему члену, принося мне сразу двойное удовольствие, от которого хотелось поджимать все мышцы и скорее получить еще. Вторая его рука легла на мою задницу, придерживая и иногда сжимая, пока я бесстыдно и с ярым желанием насаживался на его горячий поршень, обхватывая его стенками разработанного изначально даже не для него ануса.
— Вообще я.. — придерживаясь за Тома, от возбуждения я едва ворочал языком, из звуков способным выговаривать только эротичные стоны, и увеличил темпы этой жаркой скачки на полувозможный максимум. — Я.. своему парню эту фотку.. отправлял.. — открывая глаза и сталкиваясь с неотрывным взглядом своего преподавателя, быстро шептал я сквозь паузы. — ..просто.. ошибся диалогами.. уммм..
— Так я и поверил тебе, Йенсен, — вздернув бровь, без малейшей доли доверия ответил он и схватил обеими руками меня за ягодицы, самостоятельно насаживая на себя и со шлепками двигаясь бедрами навстречу, чем мгновенно отбил у меня всякое желание разговаривать.
Я извивался, хрипел, резко переходя даже на безудержные визги под этими яростными толчками, и вскоре меня снова отстранили и без особой нежности уткнули носом в кожаную обивку уже натерпевшегося дивана.
Новые дикие движения его члена во мне и вовсе, казалось, лишили меня голоса, разума, воли и последних сил, но я все равно подавался навстречу, жмурясь от кайфа и прогибая спину, а связанные, согнутые в локтях руки я зажал перед собой.
От такого резкого темпа я вскоре почувствовал, как внутри меня еще больше набух и влажно запульсировал пенис Леманна, что-то нечленораздельно прошипевшего и вцепившегося в мои бока болезненной хваткой, и он, хрипя и рыча, все еще совершал короткие, дерганые и уже едва ощутимые толчки.
Мне же до заветной разрядки оставалось дотянуть совсем немного, и, естественно, только я собрался соскочить с извергающегося члена этого ненормального преподавателя, как меня плотнее обхватили его загребущие руки и притянули обратно, от чего даже раздалось не в меру пошляцкое хлюпанье его спермы, заполнившей меня так щедро.
— А ну лежать, — грозно бросил Том за моей спиной, переводя дыхание и перемещая свою руку на мой уже давно набравший обороты после вынужденного спада эрекции член, который после первого проникновения все равно стремительно обмяк.
Я гортанно простонал, запрокидывая голову и дурея от того, как же все-таки сладко и крышесносно, когда эти самые касания дарит чужая рука. И в особенности, если она делает это впервые.. И если это рука твоего препода..
Надолго меня не хватило, и горячее семя резкой струей устремилось в ласкающую меня ладонь, заполняя ее, а я, казалось, закусил от этой чудовищной эйфории губу так сильно, что мог даже пронзить ее зубами насквозь. Пытаясь отдышаться, я промычал и просто подался вперед, утомленно падая обратно на свои сложенные руки, все еще бессовестно задрав кверху свою нарвавшуюся на приключения задницу, в которой до сих пор находился член, все же заменивший собой мои пальцы.
Мне даже не хотелось говорить, хотя я с зарождающейся горечью чувствовал, что пора бы уже все равно это сделать, и смотреть в глаза этому человеку, моему преподавателю по, мать ее, экономике, после всего случившегося стало снова жутко стыдно и безмерно волнительно.