Когда время вышло, листы под гул возражений пришлось передать по рядам обратно, и я, тяжело вздохнув, понял, что сам написал неведомую ахинею, ибо без Интернета не знаю ни черта по его вечно замутным вопросам. В груди все колотилось и тряслось, будто в ней случилось локальное землетрясение, я волновался и облизывал губы, позорно косясь на препода и разглядывая его соблазнительную фигуру. Рука давно опустилась под стол и принялась своевольно массировать ширинку, мне уже хотелось в голос простонать и проникнуть скорей под одежду, ведь до того я весь завелся, что не мог спокойно сидеть на месте, елозя на стуле, будто у меня уж завелся в заднице.
Перед группой выставили уже очередного выступающего, который заливал в наши бедные уши совершенно непонятный, заунывный материал, занятно разбавляемый насмешливыми комментариями Томаса, после которых интонация студентов становилась значительно четче и более заинтересовывающей. Леманн лениво просматривал собранные листочки с вопросами, чему-то периодически ухмыляясь и негромко цокая языком, и всякий раз, когда наши взгляды, что было часто, встречались, свой я со скоростью молнии, шандарахнувшей в дуб, уводил куда-нибудь подальше. Лучше б меня этой молнией сейчас прошило, но меня рвало только от бесконтрольного возбуждения, и все мои мысли сконцентрировались теперь на ширинке препода по экономике, которую я бы сейчас с нездоровым кайфом расстегнул своими зубами.
Глухо простонав и окончательно распалившись, я снова взглянул на парня, опирающегося задницей на свой стол и просматривающего наши работы, и решил, что подойду я к нему сегодня всеобязательно.
— Йенсен, ты это дело прекращай, у тебя такими темпами скоро будут большие проблемы, — вдруг проговорил он, отыскивая меня взглядом, когда докладчик был отпущен на место, получив свой драгоценный балл за работу.
А что я? Я тут же вздрогнул, ощутив волну легкого стыда от мысли, что мои якобы беспалевные разглядывания стали для него очевидными, но и оказались ему в то же время не нужны.
Я ничего не ответил, зато вмиг почувствовал, как яростно у меня вспыхнули щеки, качественно и против всякой подставившей меня воли сливаясь с моей красной футболкой, но я все равно вскинул на него свои нарочито наглые глаза, пряча за этой беспардонностью свое неуместное смущение.
— Уж такие ответы я, увы, принять не могу, — с сожалением пожал он плечами, небрежно отбрасывая на стол мой листочек в стопку уже проверенных, а я, с надеждой доперев, что говорил он об учебе, по-прежнему молчал, получая слуховые оргазмы от его потрясающего голоса и визуальные — от его офигенного тела. — Учи, Билл, а то не сдашь! — усмехнулся парень, прищурившись, и тут же прозвенел спасительный сигнал окончания очередной экзекуции, впервые во время которой я едва не кончил, похотливо и озабоченно пялясь на своего учителя.
Все студенты разбредались, один я остался сидеть на месте, будто мои джинсы впечатались в стул, ни в какую не давая мне подняться, и нетерпеливо ждал, пока все эти копуши уберутся из этой чертовой аудитории. Когда же этот момент наконец настал, я скидал вещи в рюкзак, отодрал свою задницу с нагревшегося и, вероятно, промокшего стула и двинул в сторону Леманна, который, заметив мое желание поговорить, откровенно вопросительно ожидал меня около своего рабочего стола.
— Что-то хотел, Йенсен? — пробежавшись по мне быстрым взглядом, поинтересовался он нейтрально, а я просто подался вперед и, заключив его лицо в свои ладони, быстро и без разговоров вовлек в страстный, глубокий поцелуй.
Пусть Томас так и опирался обеими руками о столешницу, даже не обняв меня, он отвечал так же жарко и напористо, как и тогда, в моей квартире, и я, облегченно улыбнувшись его, к моей радости, легкой отходчивости, все же ненадолго отстранился, чтобы ответить на его вопрос своим вопросом.
— Вы же проверили мой тест, который я отправлял Вам в пятницу? — шепотом спросил я, ведя ладонями ниже и вставая между его ног, которые раздвинул своим коленом.
— Да, в разных позах, — неожиданно ответил мне он, а я, удивленно хмыкнув, замер, заглядывая в его карие, чертовски красивые глаза, находящиеся сейчас так близко.
— Но.. — я сконфуженно брякнул, ощутив, как своевольно участилось сердцебиение. — Черт, это же правда была ошибка! После я отправлял тест! — возразил я, только теперь почувствовав, что на самом деле никакой отдачи сейчас от него, по идее, и не было — он просто без возражений брал то, что давал ему я, а мне как бы хотелось нормальной взаимности.
— И за нее ты «отлично» получил, — будто не слыша окончания фразы, сказал он то ли с похвалой, то ли с укором в бархатном, таком возбуждающем голосе, и я, честно говоря, так и не понял, что же все-таки таилось в его словах. — Чего еще ты хочешь? — меняя тон на более холодный и глядя на меня в упор и так пронзительно, что на доли секунды я даже неловко стушевался перед ним.
— Тебя, — сбросив рюкзак на пол, я снова приблизился к нему, опуская ладони на его широкие плечи и крепко сжимая их пальцами с немыслимым удовольствием.
— Серьезно? — едко усмехнулся Томас, наконец приобнимая меня за талию и удобнее устраивая между своих разведенных колен, а мне даже полегчало от такой перемены его настроения. — Ты же не встречаешься с преподами? — съязвил этот засранец брошенной мною фразой и резко схватил меня за подбородок, вновь устанавливая пропитанный флиртом зрительный контакт. — И парень у тебя есть.
— Уже нет, — сразу же ответил я, прижимаясь к нему теснее и уже безумствуя от сумасшедшего желания и такой теплой радости, от которой пульс безумно зашкаливал. — И я дико заблуждался.. насчет преподов, — едва касаясь его губ, шептал я с улыбкой, твердо понимая, что хрен теперь куда я его отпущу, как вдруг вскрикнул, превращая свой возглас в звенящий смех, когда Леманн опрокинул меня на свой рабочий стол и навис сверху.
— Тогда, может.. — заговорщически начал он, плотоядно облизнув свои пухлые притягательные губы, а я, внимательно следя за каждым его жестом, недвусмысленно обхватил ногами его бедра. — ..займемся твоим проваленным опросом?
Властно сжав мою оттопыренную ширинку и получив в ответ откровенный, согласный буквально на все стон, мой шикарный препод торопливо подхватил в руку ключи от аудитории и, опустив мои ноги, быстрым шагом направился к двери.
— Том, — окликнул его я, чуть приподнимаясь, пока тот торопливо поворачивал ключ в скважине. Он сразу оглянулся, с вниманием глядя на меня своими карими омутами, в которых уже было немерено чертей. — А откуда ты знаешь мой адрес? — этот вопрос почти три дня не давал мне покоя, и не задать его я бы просто не мог.
— Ты на балконе часто куришь, после душа особенно, — заигрывающе проговорил он, быстро возвращаясь ко мне и тут же требуя новый поцелуй. — А я в доме напротив живу.
Я же в сильнейшем удивлении и все более ярком предвкушении с улыбкой полулежал на его столе, жадно и охотно отвечая ему своими губами, а потом и объятием, опрокинувшим меня на столешницу полностью.
И теперь я понимал, что с такими офигенными отработками у своего персонального препода ближайший месяц я уж точно буду систематически опаздывать и постоянно валить тесты, лишь бы получать с ним свои космические ор.. «отлично».