– Пожалуйста, скажи, – одними губами.
Зажмуривается. Запрокидывает голову вверх. Натягивается, как звонкая струна, что готова лопнуть в один момент. Выпускает сквозь сжатые зубы воздух.
Вижу, как его потряхивает, как на лице перекатываются желваки, как напрягается шея, как бугрятся мышцы, когда он сжимает руки в кулаки.
– Дже-е-ек…
Смаргиваю, когда пелена перед глазами становится слишком густой, и врезаюсь в широкую грудь, когда меня с силой в нее вдавливают.
– Моя, – шепот в волосы кажется игрой рассудка. Желанной, но обманчивой. Слишком сладкое слово мне слышится, – моя, Солана. Ты – моя, – повторяет чуть громче.
Не успевает душа воспарить, а сердце возликовать, как следует продолжение, которое разбивает мой хрупкий рай на части.
– Но я – не твой. Прости, маленькая.
Хочется закричать. Завизжать. Начать драться и крушить все вокруг. Впервые моя созидающая часть – омежка – отступает, сраженная наповал какой-то дурацкой правдой, что не укладывается в голове.
Я больше не хочу и не могу быть тихой, доброй Соланой. Если не выплесну всю боль и отчаяние, меня разорвет на части.
– Я. НЕ ТВОЙ.
Торов будто чувствует тот вулкан, что закипает внутри меня, и подталкивает его ко взрыву. Меня ко взрыву.
– Не твой, – качает головой, глядя в глаза.
И мне чудится невозможное.
Будто видеть всё четко мешает не только соленая вода в моих глазах, но и пелена в его.
– Нет! Неправда! Мой! Мой! Мой!
Истерика вместе со слезами и криками выплескивается через край. Я впервые поднимаю руку на живое существо и бью Джека. По плечам, по груди, по рукам. Куда придется. Повторяя и повторяя единственно правильное: «Мой!»
Резкий взрыв также быстро гаснет. Выдыхаюсь за минуту или две. Даже на хороший скандал нет мочи. Ослабла в конец.
Прав Торов. Я и до него успела измотать себе нервы, истратила все силы под чистую. Сейчас вообще словно тряпка.
– Сколько дней ты не спишь?
Вместо того, чтобы меня отстранить и одернуть, Джек крепче прижимает к себе, зарывается пальцами в растрепанные волосы и массирует затылок.
– Сегодня третья ночь, – шепчу, утыкаясь носом во впадинку между его плечом и шеей.
Кедр и шалфей, пытаюсь надышаться. Млею.
Несмотря ни на что, окунаюсь в свой личный рай.
– Не могу отключиться. Не получается, – поясняю, ощущая легкий звон в ушах. – Много мыслей…
Так много, что кажется, скоро голова лопнет.
Добавляю про себя.
– Я заберу их себе, а ты отдохнешь, – произносит Джек уверенно, считывая даже то, о чем не говорю вслух.
Снимает меня с колен, не помню, как на них забралась. Укладывает на кровать, подхватывает из кресла плед и накрывает им сверху. Хочу сказать, что это не поможет. Уже пробовала и лежать, и медитировать, и изматывать себя хождением.
Но Торов скидывает обувь и ложится рядом. В одежде, как есть.
– Иди сюда, – вытягивает руку, предлагая использовать своё плечо вместо подушки.
Не раздумываю. Подползаю и прислоняюсь спиной к его груди, всем телом ощущая мощь, что теперь точно не даст в обиду. Вдыхаю любимый аромат, прикрываю веки и, наверное, впервые в жизни чувствую свою целостность.
– Сбежишь, когда буду спать? – уточняю, когда его правая рука накрывает мою, покоящуюся на животе, и сжимает, переплетая пальцы.
– Не сбегу.
Теплое дыхание щекочет макушку.
– Обещаешь? – еле ворочаю языком.
– Обещаю.
– Расскажешь мне всё?
Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…
Молю, переставая дышать, чтобы не прослушать ответ.
– Спи, маленькая… – пауза – протяжный выдох – пауза, – расскажу…
Сердце вновь начинает биться.
Впервые я сплю в одной кровати с мужчиной. Своим мужчиной, чтобы он не говорил. И впервые мысленно шантажирую богиню, уговаривая ее дать мне шанс на счастье с истинным, не важно, какие испытания при этом придется пройти.