— А, это ты, Грейнджер, — и принялся перекладывать листы, совсем не понимая, зачем это делает. — Снова захотелось к папочке на колени? Извини, я немного занят, так что тебе придется довольствоваться Уизли. Ах, точно… — он распалялся все больше и наконец нашел в себе силы взглянуть ей в глаза. — Вы же расстались.
Гермиона медленно вдохнула и выдохнула, подавляя в себе желание развернуться и уйти. Обведя документы на столе внимательным взглядом, она выпрямилась и сдержанно произнесла:
— Ты закончил?
— Что? Издеваться над тобой? Нет, дорогая, все только начинается. Кажется, ты и сама говорила мне, что «это не конец», и я весь день ожидал от тебя подлости. Но, надеюсь, ты больше не станешь при мне соблазнять женатых мужчин: это смешно, низко и нисколько не задевает.
— Я говорила о работе. Ты закончил? — Гермиона заставила себя разжать зубы, чтобы начать говорить. Чувство вины постепенно испарялось, но волшебница была намерена очистить свою совесть до конца. По дороге в кабинет она успела худо-бедно подготовить себя к тому, что примирение с Драко Малфоем — дело не из приятных и уж точно не из легких. Но, немного поразмыслив, Гермиона все-таки поняла: во-первых, она была обязана извиниться хотя бы для собственного спокойствия и, во-вторых, ради него же стоило прекратить вражду, потому что еще одного такого рабочего дня она точно не смогла бы вынести. Скрепя сердце Гермиона признала, что была чересчур эгоистичной и жестокой и потеряла уважение к чужой личности в столкновении со старыми предрассудками о Драко Малфое.
— Моя работа тебя не касается, — буркнул он в ответ, совершенно растерявшись. Драко ожидал, что Грейнджер взорвется, ввяжется в перепалку, сорвется и убежит, но она проявляла чудеса самообладания.
— В пятницу ты был вынужден потратить вечер впустую, пожертвовав часами работы. Я отчасти виновата в этом, так что считаю своим долгом помочь тебе.
— Ты здесь абсолютно бесполезна, — сухо проговорил он. — Аврор не исполняет обязанности зельевара, а министр — преподавателя маггловедения, так с какой стати ты решила, что защитница волшебных тварей сможет помочь в делах международной значимости?
— Не недооценивай меня, — чуть повысив голос, процедила Гермиона, подошла к столу и опустилась в кресло, скидывая с плеч пальто.
— Я не позволял тебе сесть.
— А я и не спрашивала разрешения.
— Убирайся, тебе нечего здесь делать. Ты не моя посетительница и не моя сотрудница.
— А ты не мой господин, — скривилась Гермиона в ответ, пододвигаясь к столу. — С чем я могу помочь?
— Уходи, иначе я вызову охрану, — раздраженно прошипел Малфой, почему-то чувствуя себя беззащитно в её присутствии.
— О, позволишь заковать меня в магические наручники? — она вскинула бровь и улыбнулась так, что Драко бросило в жар. Он усмехнулся в ответ и, недолго подумав, наклонился над столом и прошептал:
— С наручниками я смогу справиться и сам. Без посторонних.
Гермиона выдержала его взгляд, тихо хмыкнула и покачала головой. Какое-то время они молчали, чувствуя, как напряжение постепенно исчезает.
— Я поступила дурно, — помолчав, сказала она.
— Очень и очень, Грейнджер.
— И я прошу прощения, но… Но и ты должен извиниться за это представление сегодня утром.
— Ты заслужила это.
— Ты тоже! — вспыхнула Гермиона и резко поднялась на ноги. — Вот что: либо мы сейчас, как взрослые люди, обмениваемся извинениями, либо я ухожу.
Драко долго вглядывался в её решительное лицо, сложив руки на груди. Он размышлял над тем, что сможет получить, и дальше ведя с Грейнджер маленькую войну, но мысли об этом были так неприятны и утомительны, что он поморщился и покачал головой. Малфой знал, что Гермиона найдет способ разозлить его, и эта непредсказуемость злила. Тем не менее Драко видел, как много в малейших движениях её тела было страха проигрыша: пальцы нервно теребили край одежды, дыхание сбито, а губы — безнадежно искусаны. Малфой знал, что она не пришла бы к нему из одного чувства вины. Здесь определенно было что-то большее, и это что-то заставляло его ликовать и страшиться одновременно.
— Ладно, — твердо произнес он, медленно поднимаясь из кресла, и протянул руку. — Я… — Драко замолчал, стиснув зубы. Он не помнил, когда извинялся перед кем-то в последний раз. Хотелось снова свести все в шутку, которая вгонит Грейнджер в краску, но честный взгляд темных глаз удерживал от этого.
— Ты? — Гермиона вскинула подбородок.
— Я прошу прощения, хотя ты и заслужила…
— И я тоже искренне извиняюсь перед тобой, Драко Малфой, — перебила она и снова протянула руку. — У меня нет времени на детские шалости, так что давай заключим перемирие и успокоимся.
Не отрывая взгляда от её лица, Драко мягко обхватил маленькую ладонь пальцами и легко сжал её. Гермиона часто заморгала, отвела взгляд и вскоре потянула руку на себя, почему-то почувствовав нарастающую неловкость.
— Что ж, — прочистив горло, выпалила она и снова опустилась в кресло. — Дай мне работу, которую я смогу выполнить.
— Сколько энтузиазма! — Драко поспешил насмешливо улыбнуться, потому что прикосновение к её протянутой руке вызвало в нем смешанные чувства. — Посмотрим, чем бы я мог занять тебя на ближайшие несколько часов, — он раздвинул документы, лежащие на столе, и принялся рассеянно просматривать их.
— Что, совсем нет идей? — хмыкнула Гермиона, нервно разглаживая свою юбку.
— О, Грейнджер! Если бы речь шла не о документации, ты бы удивилась полету моей фантазии, — он подарил волшебнице мимолетную ухмылку и успел заметить, как кривятся её губы. — Вот, — и протянул стопку документов. — Проверь данные в этих заявках. Даты, имена, адреса… Оригиналы документов здесь, — Драко указал на гору папок в углу стола. — Периодически мои сотрудники превращаются в слепых неграмотных троллей, поэтому приходится все перепроверять.
— Ты слишком строг к ним, — Гермиона покачала головой, заинтересованно заглядывая в документы.
— Потому что строг к себе.
— Правда? Мне всегда казалось, что таким как ты не нужно особенно напрягаться. У тебя есть хорошая родословная, хорошие связи и хорошая репутация… — пожав плечами, предположила Гермиона и только потом подняла взгляд на его лицо. Драко помрачнел, нахмурился и поджал губы.
— К твоему сведению, Грейнджер, еще в Хогвартсе мне приходилось прилагать больше усилий, чем тебе, чтобы держаться на высоте — даже с родословной, репутацией и связями. А после войны все, что у меня было, исчезло, и пришлось начинать заново. Знаешь, насколько это мучительно? — Драко испытующе взглянул на неё и мрачно усмехнулся. — Однажды ты спрашивала, где я пропадал год после войны. Так вот: я сбежал из Волшебной Британии, потому что думал, что сойду с ума. Я порвал все связи с семьей, взял с собой ничтожную сумму денег и отправился туда, где не обитала моя дурная слава. Понадобился год, чтобы перекроить себя заново и задушить все, что мешало мне начать сначала… Мерлин, зачем я вообще это говорю? — сокрушенно пробормотал он. — Ты ведь никогда не задумывалась о том, что случается с оправданными преступниками, правда? Я не виню тебя: нежась на пляжах Австралии, сложно думать о чем-то мрачном, — выплюнул он и схватился за перо. Его пальцы тряслись, и он сжал вторую руку в кулак.
— Мне жаль, — тихо произнесла Гермиона, немного помолчав. Малфой не поднимал глаз от бумаг, и тогда она, секунду-другую подумав, решилась и осторожно накрыла его кулак ладонью. Драко бросил быстрый взгляд на свою руку, нахмурился и кивнул головой.
— Давай работать, иначе мы просидим здесь до утра, — пробормотал он, но руку так и не убрал. Гермиона улыбнулась и поспешно опустила взгляд на документы, однако сосредоточиться удалось только через несколько минут навязчивых размышлений о прошлом Драко Малфоя.
Они сидели в тишине около часа, и, когда напряжение после последнего разговора окончательно испарилось, Малфой поднялся, чтобы размять плечи, и предложил Гермионе выпить кофе. Пришлось переспрашивать её дважды, потому что волшебница настолько влилась в работу, что перестала замечать все посторонние звуки.