Быть может, Саша тоже оглянулся и не смогу отвернуться?
Начинаю массировать себе виски, голова в очередной раз за последние сутки разламывается. Перетерплю.
Не ожидала от Алёны такой наглости. Она не была такой, я точно знаю, но в пятнадцать очень сложно сохранить ценности семьи.
Щёлкает дверной замок, надо бы подняться, но я остаюсь на своём месте. Саша, не раздеваясь, бросается ко мне.
— Танечка, что с тобой? — Заглядывает в лицо и смотрит так, как когда-то давно. И как будто не на меня или на меня, но ту, прошлую.
Сердце пронзает болезненная догадка. Теперь он так заботится о ней? О копии?
Она точно есть. От мужа опять пахнет сладостью, молодостью. Ни следа от терпкости, которая появилась с возрастом.
Решаю воспользоваться ситуацией, никогда не было такого, на жалость давить не привыкла. Но теперь никак иначе, не изменяет мои принципы. Новые принципы.
— Плохо себя чувствую. На столе продукты, приготовь вам с Алёной. — помогает подняться, заверяет, что всё сам сделает. — Объявился Дима Трутнев, прилепился к Алёне. Реши с ним, пожалуйста.
— Тот самый?
— Нет, уже не тот самый. Намного увереннее и злее. Даже опасный.
Саша кивает, принимает к сведению, но больше ничего не говорит. Мужское должны решить мужчины.
Неужели нужно было дать слабину, чтобы во мне разглядели женщину, родную и пока ещё близкую?
Ухожу к себе в комнату, запираюсь на замок. Поспит в зале, ничего страшного не случится.
Беру телефон, первым делом хочется позвонить Лёле, но беру себя в руки. Не дело по всякому пустяку жаловаться подруге, пусть и лучшей. У неё своя жизнь есть.
Приходит сообщение от неизвестного абонента, открываю и прочитываю по диагонали. Глаза сразу лезут на лоб.
«Я не отступлю!»
8. Своевременное предложение
Угадывать, от какого анонима этот опус, не пришлось.
Сразу же прилетели скрины из переписки Алёны со своим «парнем». Она жалуется, истерит, кучу всего с горяча обещает: убежать, исчезнуть, чтобы беспокоились, чтобы лично мне стало плохо.
Читаю, и пронзает мелкая дрожь, неконтролируемая, как при нездоровом ознобе. Слёзы текут сами собой, смахивать не успеваю. Прикусив губу, чтобы предательски не разрыдаться, читаю и читаю.
Так плохо мне ещё никогда не было. Самый дорогой, любимый, единственно поистине родной человечек, родная кровь и…
Слёзы душат, всхлипываю. Но в голос не реву.
У меня, вот такой вот меня, да, ещё осталась гордость. Не дам её так просто растоптать.
За стеной слышу разговор на повышенных тонах, но слов не различить. Наверное, Саша пришёл пистоны вставлять за «Диму». Он-то знает, что за репейник объявился.
Поверх всех сообщений от «анонима» приходит ещё одно.
Вадик вспомнил о моём существовании. Надо же, значит что-то нужно.
С Вадиком мы учились в одной группе, дружили. Да дружим, можно сказать, и сейчас. Он может написать в любой час ночи с какой-то просьбой, и у меня есть аналогичное право. Только списываемся мы крайне редко, встречаемся тоже не чаще. Обычно всё «по делу», как говорится. Не ради пустых разговоров.
Вот и сейчас:
«Танюша, привет. Я тут попал на закрытый кулинарный конкурс, партнерша дала заднюю. Выручай!»
И скрин с вызванным на мой домашний адрес такси.
Вот же, хитёр и предприимчив!
Уже хочу написать отказ, а потом, словно громом прошибает. А почему бы не вырваться? Не растрясти и не раскидать все проблемы, чтобы затерялись в положительных эмоциях.
Отвечаю Вадиком согласием. В кулинарии я не сомневаюсь, люблю и практикую. Немного смутило, что конкурс закрытый, но только с позиции, как мне туда попасть.
Быстро собравшись, приодевшись в удобную одежду: джинсы с завышенной талией и бордовую блузку с сексуально открытыми верхними пуговицами, сменив серебряные серёжки на золотые с рубинами, подкрасившись лёгкими штрихами, сбегаю из дома, как школьница-шкодница.
Удивительным образом, в голове всё пульсирует, но от предвкушения, затаённого страха, но не от боли предательства. Мои домочадцы уже тихо-мирно ужинают, по запаху догадываюсь, что Саша решил приготовить сам и не полуфабрикаты.