Тогда начался мой настоящий поиск. Во мне было всё моё религиозное воспитание. Тогда я начал исследование. Несколько лет я изучал психологию и философию (восточную и западную), мистицизм, все современные науки — всё, всю сферу человеческого знания, я начал исследовать самостоятельно. Поиск всё продолжался, и вопрос мой был: «Что это за состояние?», и он обладал собственной силой. Итак, «Всё это знание не удовлетворяет меня. Зачем всё это читать?» Одним из моих предметов для получения степени магистра была психология — к сожалению, в то время она входила в нашу учебную программу. Я интересовался психологией по той простой причине, что меня всегда интриговал ум: «Где этот самый ум? Я хочу что-нибудь знать о нём. Здесь, внутри меня, я не вижу никакого ума, но все эти книги говорят об уме. Посмотрим, что могут сказать об уме западные психологи». Однажды я спросил своего преподавателя: «Мы постоянно говорим об уме. А сами вы знаете, что такое ум? Мы изучаем столько книг — Фрейд, Юнг, Адлер и вся эта компания. Я знаю весь этот материал — я читаю определения и описания в книгах — но знаете ли вы сами что-то об уме?» Он сказал: «Не задавай таких неудобных вопросов. (смех) Это очень опасные вопросы. Если хочешь сдать экзамен, просто пиши конспекты, запомни их и воспроизведи в экзаменационной работе — и получишь свою степень». «Меня не интересует степень; я хочу узнать об уме».
(Его дед умер, и Юджи бросил Университет Мадраса, так и не получив степени. В 1934 г. он женился.)
Тогда я связался с Теософским Обществом, из-за моего происхождения. Я унаследовал от моего деда Теософское Общество, Дж. Кришнамурти и кучу денег. Так что мне было просто: тогда было много денег — пятьдесят или шестьдесят тысяч долларов — и я мог всем этим заниматься. Я стал лектором в Теософском Обществе (и со временем Юджи был избран Объединённым генеральным секретарём Общества в Индии), но в глубине души был далёк от этого: «Всё это подержанная информация. Какой смысл читать лекции?» Я тогда был очень хорошим оратором, не то что сейчас. Я был первоклассным оратором, повсюду давал лекции, на каждой трибуне. Я выступал во всех университетах Индии. «Это не является для меня чем-то настоящим. Любой, у кого есть мозги, может собрать эту информацию и потом вываливать её. Что я делаю? Зачем я впустую трачу своё время? Это не средство к существованию для меня. Если ты зарабатываешь этим себе на хлеб, ладно, это я могу понять — ты повторяешь, как попугай, одно и то же и так зарабатываешь на жизнь; но для меня это не средство существования. И всё же что-то в этом представляет для меня интерес».
Потом (в конце 1940-х, ближе к завершению теософского периода в жизни Юджи) появился Дж. Кришнамурти. Он только что вернулся из США и начал свой новый…
В.: Вы с Кришнамурти родственники?
Ю.: «Кришнамурти» — это всего лишь наречённое имя, не фамилия. Его фамилия Джидду — «Кришнамурти» довольно распространённое имя — Джидду Кришнамурти.
Я связался с ним. Я слушал его семь лет, каждый раз, когда он приезжал. Я никогда не встречался с ним лично, потому что вся эта история с «Мировым Учителем» и прочее создавали определённую дистанцию. Я не принадлежал к узкому кругу приближённых; я всегда оставался на периферии, не желая впутывать себя. Там присутствовало то же самое лицемерие, в том смысле, что в их жизнях ничего не было; они были пусты — учёные люди, властители дум, выдающиеся фигуры. «Что это? Что стоит за этим?»
Потом ситуация изменилась и семь лет спустя обстоятельства свели нас вместе. Я встречался с ним каждый день — мы с ним обсуждали всё. Меня совсем не интересовали его абстрактные рассуждения. Я сказал ему как-то: «Ты уловил современный психологический жаргон и пытаешься выразить нечто с помощью этого жаргона. Ты перенимаешь анализ и приходишь к выводу, что анализ — это не то. Такой анализ лишь парализует людей, а не помогает им. Он парализует меня». У меня был тот же самый вопрос: «Что такое есть у тебя? Эти абстракции, что ты изливаешь на меня, они меня не интересуют. Стоит ли что-то за этими абстракциями? Что это? У меня есть какое-то чувство — не могу сказать, откуда — что стоящее за этими абстракциями, которые ты высказываешь, и есть то, что меня интересует. Я почему-то чувствую — это, может быть, моё воображение — что ты (приводя знакомое, традиционное сравнение), возможно, и не попробовал сахар, но, по крайней мере, как будто смотрел на него. То, как ты всё описываешь, даёт мне ощущение, что ты хотя бы видел сахар, но я не уверен, что ты его попробовал».