— Мне и правда противно тут сидеть, но совсем не по той причине, что сказала Золотая Бабочка. Наоборот, я уважаю тебя и твоих девочек. Уверена, у каждой за плечами нелегкая жизнь. Просто… просто… — Эмма задохнулась в слезах на мгновение, но потом решила не скрывать своих чувств. — Я считаю приходящих сюда мужчин свиньями.
Ди перестала постукивать золочеными ногтями по столешнице и уставилась на Эмму. Эрик наоборот, спрятал взгляд. В первый раз, видя слезы Эммы он не сделал никакого движения, чтобы утешить ее.
— Не все в мире покупается и продается, — продолжила Эмма. — Нельзя считать, что раз заплатил за девичье тело, им можно пользоваться как вещью. Я не могу уважать тех, кто приходит сюда. Отвратительно, что это прикрывается весельем и удовольствием. Прости, Золотая бабочка, я плохой гость и сейчас же уйду.
Эмма старалась не трогать лицо, но она все же была уверена, что нанесенный Урманом макияж безбожно потек. Скорей всего она сейчас похожа на ведьму.
— Сестренка расплакалась из-за меня? — покачал головой Эрик. — Ай-йа, не стоит плакать по столь незначительной причине. Этот братец не достоин слез сестренки. Третий брат, утешь ее.
Эмма встала из-за стола, чтобы отступить на шаг и оказаться вне досягаемости Урмана.
— Сколько эмоций, сколько напора! — Золотая Бабочка встала и показательно зааплодировала. — У этой маленькой сестренки острый язык. Эр, мне кажется, ее упреки направлены на тебя, не хочешь ничего сказать в свое оправдание? Ты тоже молчишь, Урман? Ну-ну, как вам удобно. Садись и слушай, девочка, меня тронули твои пламенные речи. Я родилась и выросла в этом месте, я дочь проститутки, внучка проститутки и сама работала в свое время. За все эти годы ни разу мне не довелось услышать слова защиты от чужаков, поэтому я расскажу тебе о дошедших до меня слухах. По всему Яншо ищут сбежавшую горянку. Все очень секретно, поэтому Золотая Бабочка уверена, что приказ идет из самого дворца. Этой сестренке следует быть очень осторожной и не показываться на улицах, иначе она может распрощаться с жизнью. Братья плохо защищают тебя, им следует больше стараться.
Эмма побледнела под слоем макияжа и даже Эрик внезапно поднял голову и внимательно посмотрел на Ди.
— Почему ты ничего не сказала мне? — спросил он.
Ди кокетливо повела плечом и алая газовая накидка обнажила белую кожу.
— Эта недостойная ревновала. С тех пор, как у Эра появилась сестренка, он не появлялся в борделе и совсем забыл про нас.
— Идем скорее, — поторопил их Урман.
Эрик вскочил, повернулся к Ди и просительно сложил руки у груди.
— Что ты слышала? Кому она нужна?
— Эр, что может знать скромная проститутка о делах заклинателей? Клиент проговорился, что его хозяин гоняет взашей, так как с магией что-то произошло по вине горянки. Всех светловолосых Лунн призвали во дворец на допрос, даже любимицу императрицы, Йи Пейжи. Я не хотела ругать тебя, Эр, но ты поставил меня в неприятное положение. Сюда тоже приходили стражники и я еле отвадила их. Они достали рапорт о том, что какая-то бродяжка ломилась в ворота семьи Йи, а потом потерялась подле ворот моего заведения.
— Скорее, второй брат, возьмем ее домой! — севшим голосом сказал Урман.
17.5
Они заспешили к выходу. Эмма дрожащими пальцами дотронулась до лица. Заметив ее жест, Ди протянула пудреницу. Урман спешно поправил макияж, вытер рукавом черные потоки на щеках. Эмма пыталась глубоко вздохнуть и успокоится, но никак не могла собраться. Ее накрыл панический страх, совсем, как в тот день, когда на нее напали.
У черного входа Ди попрощалась с ними. Урман тянул Эмму вперед, и она, спотыкаясь плелась за ним, не разбирая дороги. Кто на нее охотится и зачем? Адам сказал что-то об искривленных потоках Ши, неужели в этом дело? Неужели она больше не сможет никогда жить спокойной жизнью?
Внезапно, они заметили, что толпа на улице стала довольно плотной. Людской поток увлек их за собой куда-то вперед, где улицы стали шире и лучше освещенней. Ускользнуть из сплошной толкотни оказалось невозможным, вместо этого горцы схватили Эмму за руки, чтобы не потерять друг-друга.
С одной стороны ладонь, слишком крепко, чуть ли не до боли, сжимал Урман и тянул за собой Эмму, как тряпичную куклу. Он лихорадочно работал локтями, пытаясь протиснуться к выходу, но его усилия пропали зря. Они ни на йоту не продвинулись, лишь в адрес Урмана прилетели пинки и ругательства, часть которых посыпалась и на Эмму.