Тальке очень хотелось как-то объясниться, но она не знала, как можно объяснить, что отец ее ребенка и внук этой женщины один и тот же человек. Как можно объяснить, что во время случайного падения и травмы Зои Петровны именно она оказалась рядом, а Зоя Петровна по какому-то стечению обстоятельств оказалась мамой Сергея? Как это можно было предугадать и просчитать? Очевидно, кто-то свыше руководил всей ситуацией. Это предстояло еще осмыслить и принять. Пока же она не находила нужных слов.
Талька выглядела очень растерянной, словно маленькая девочка, которая потерялась. Мария Ивановна погладила ее по голове в знак поддержки и принятия, дав понять, что она понимает ее состояние и не требует объяснений. Талька благодарно уткнулась носом ей в плечо и едва сдерживала слезы. Еще какое-то время женщины просидели обнявшись, чувствуя, что стали друг другу еще ближе и роднее. Тем не менее, вскоре ребенок заявил свои права на маму, и Тальке пришлось покинуть такие уютные объятия.
На следующий день с утра за Марией Ивановной приехал сын, чтобы отвезти ее в санаторий. Он был не один, с Сергеем. Они все вместе позавтракали, проверили еще раз сумки, ничего ли не забыла, посидели на дорожку, погрузили багаж в машину, усадили удобно в салоне Марию Ивановну и отправились в путь. Вот только Сергей остался и неспешно поднялся за Талькой в квартиру.
Таля молча прибирала комнату Марии Ивановны, раскладывая оставшиеся вещи по местам. Она не знала что говорить. Много раз она представляла себе момент их встречи, но все оказалось совсем не так. Слов было много, а сказать нечего. К тому же он скорее всего ее не узнал, да и помнил ли он вообще. Может она для него всего лишь незначительный эпизод в его жизни.. Непонятно только чего он в таком случае приперся сюда после отъезда Марии Ивановны?
Сергей взял первое, что попало под руку, чтобы скрыть свое смущение и неловкость ситуации, это был старый альбом с фотографиями. Машинально стал листать и остановился как раз тех, где он был совсем маленьким. Как будто получил привет из прошлого, стало немного легче. У Сергея было много вопросов, на которые хотелось бы получить ответ, но он тоже не знал с чего начать.
Затянувшееся молчание прервал плач ребенка. Талька быстро убежала в свою комнату. Сергей нерешительно последовал за ней. Ребенок. У него из головы как-то вылетело совсем, что у Тальки есть ребенок. Его ребенок? Или не его? Это было так волнительно, что Сергей совсем перестал соображать. А если все-таки его? Готов ли он к встрече с ним? Об этом он еще не думал, он даже не мог пока осознать, что же чувствует по этому поводу.
Осторожно вошел в комнату и остановился у дверей, не зная как быть дальше. Заворожено глядя на картину, открывшуюся его взору.
- А кто у нас тут проснулся? Мишенька проснулся? Где наши глазки? Вот наши глазки, – поцеловала глазки ребенка, - А где наши ручки? Вот наши ручки, - похлопала его ладошками, А где наши ножки? Вот наши ножки, - похлопала ступнями ребенка и поцеловала каждую пяточку. А где наш животик? Вот наш животик, - зацеловала животик так, что ребенок залился счастливым смехом.
Сергей стоял и любовался. Она была прекрасна. Столько любви, тепла исходило от нее в этот момент и наполняло все вокруг. Столько гармонии было в этом единстве с ребенком. Сереге внезапно захотелось быть частью этого единства, быть сопричастным всему происходившему в этой комнате. Талька ловко обращалась с малышом, играя, с прибаутками делала массаж и зарядку. Вот она перевернула ребенка, погладила ему спинку, смазала все складочки маслом, прежде чем одеть подгузник. На ягодичке отчетливо виднелась единичка. «Мой. Это мой ребенок! Никаких сомнений» - ликовал в душе Сергей.
- Это мой ребенок? - чисто формально спросил он у Тальки, просто чтобы как-то начать разговор, он то уже был точно уверен. Его глаза светились восторгом. Он уже любил этого малыша, хотя еще 10 минут назад его даже не знал.
Талька вздрогнула, смутилась. Значит, все-таки узнал. А она почему-то была уверена, что он ее даже не вспомнил. Обида и злость внезапно вспыхнули огнем. А где же ты был все это время? Ты даже не поинтересовался как я добралась после той ночи? И чем для меня все это закончилось? Непонятно откуда взявшаяся обида фонтаном вырывалась из недр души и охватила ее всю. Так хотелось кричать, бить его кулаками в грудь, сделать ему больно, как больно тогда было ей, когда он попользовался ею и просто вычеркнул ее из своей жизни, словно никогда и не было. Но она не унизится до подобных истерик, ни за что не покажет ему свою слабость. Да и нельзя ей так нервничать и злиться, потом ребенку через грудное молоко все передастся и ночь пиши пропала. Тальке стоило больших трудов справиться со своими чувствами, она мысленно собрала их в комочек и затромбовала обратно, а вслух сказала спокойно и твердо: