Еще одна проблема с Кейтлин была, я думаю, в том, что я больше никогда не почувствую себя естественно, говоря с ней. Любые попытки симулировать нормальное социальное взаимодействие просто вгоняли меня в депрессию, потому что это было так ослепительно ясно, что все, с кем я буду говорить до конца жизни, будут чувствовать себя нелепо и смущаться, кроме, разве что, детей вроде Джеки, которые просто не знают подробностей.
В любом случае, мне очень нравилось быть одной. Мне нравилось быть наедине с бедным старшим сержантом Максом Хаосом, который — ой, подождите, неужели он собирается выжить после этих семнадцати пулевых ранений?
(Внимание, спойлер: он выживает).
Глава четвертая
Той ночью я пошла спать довольно рано, переодевшись в мужские боксеры и футболку перед тем, как залезть под одеяло в мою огромную кровать, которая была завалена подушками и вообще служила моим любимым местом в мире. А затем я начала читать Высшее страдание в миллионный раз.
ВС — это книга о девушке Анне (от лица которой ведется рассказ) и ее одноглазой маме, профессиональном садовнике, одержимой тюльпанами, и они живут нормальной жизнью низов среднего класса в маленьком городке центральной Калифорнии, пока Анна не заполучает редкий вид рака крови.
Но это не книга о раке, потому что книги о раке — полной отстой. Например, в книгах о раке онкологический больной основывает благотворительный фонд, чтобы помогать сражаться с раком, правильно? И эта приверженность благотворительности напоминает больному о неотъемлемой доброте человечества и заставляет его/ее почувствовать себя любимым и вдохновленным, потому что он/а оставит после себя наследие для излечения рака. Но в ВС Анна решает, что основать фонд для борьбы с раком будучи больной раком попахивает нарциссизмом, так что она открывает Фонд Анны для больных раком, которые хотят победить холеру.
Также, Анна честна так, как никто другой: на протяжении всей книги она называет себя побочным эффектом, что совершенно правильно. Дети, больные раком, по существу являются побочным эффектом безжалостной мутации, которая сделала возможной многообразие жизни на земле. В ходе повествования Анне становится все тяжелее, лекарства и болезнь соревнуются, кто скорее убьет ее, а ее мама влюбляется в голландского торговца тюльпанами, которого Анна называет Голландец с тюльпанами. У Голландца с тюльпанами много денег и еще больше эксцентричных идей о том, как излечить рак, но Анна думает, что он может быть аферистом, да и вообще даже не голландцем, и когда мама и предполагаемый голландец собираются пожениться, а Анна скоро начнет новое лечение, включающее в себя пырей и малые дозы мышьяка, книга заканчивается прямо в середине предло
Я знаю, что это очень литературное решение, и, возможно, одна из причин, по которым я так люблю эту книгу, но положительно отзываются обычно об историях, которые имеют конец. А если они не могут закончиться, то должны по крайней мере бесконечно продолжаться, как приключения взвода старшего сержанта Макса Хаоса.
Я понимала, что история закончилась, потому что Анна умерла или стала слишком плохо себя чувствовать, чтобы писать, и это незаконченное предложение должно отразить, как жизнь на самом деле кончается и все такое, но были и другие герои книги, кроме Анны, и казалось нечестным, что я никогда не узнаю, что случилось с ними. Я написала (через его издателя) десятки писем Питеру Ван Хаутену, каждое из которых требовало рассказа о том, что произойдет после конца истории: действительно ли Голландец с тюльпанами мошенник, выйдет ли мама Анны за него замуж, что случится с тупым хомячком Анны (которого ее мама ненавидит), закончат ли друзья Анны старшую школу, и остальное. Но он не ответил ни на одно из них.
ВС было единственной книгой, которую написал Питер Ван Хаутен, и все, что было известно о нем, это то, что после выхода книги он переехал из Соединенных Штатов в Нидерланды и стал вроде отшельника. Я представляла себе, что он работает над продолжением к своему роману: может, мама Анны и Голландец с тюльпанами поженились и переехали в Голландию, пытаясь начать там новую жизнь. Но прошло десять лет с выхода Высшего страдания, а Ван Хаутен не опубликовал даже поста в блоге. Я не могла ждать вечно.
Когда я перечитывала книгу в эту ночь, я постоянно отвлекалась, представляя, как Август Уотерс читает те же слова, что и я. Я думала, нравятся ли они ему, или он отвергает их как слишком претенциозные. Я вспомнила, что обещала позвонить после прочтения Цены рассвета, нашла его номер на обложке книги и отправила смс:
Рецензия на Цену рассвета: слишком много трупов, слишком мало прилагательных. Как ВС?
Он ответил минутой позже:
Как я помню, ты обещала позвонить, а не написать.
Так что я позвонила.
— Хейзел Грейс, — сказал он сразу, как поднял трубку.
— Так ты прочел ее?
— Ну, еще не закончил. 651 страница, а у меня было только двадцать четыре часа.
— Где ты сейчас?
— На 453.
— И?
— Я придержу свое мнение до конца книги. Однако я могу сказать, что мне стыдно за то, что я дал тебе Цену рассвета.
— Не надо. Я уже читаю Реквием по Хаосу.
— Блестящее дополнение к серии. Ну ладно, этот с тюльпанами, он мошенник? Какой-то неприятный тип.
— Без спойлеров, — сказала я.
— Если он что-то кроме настоящего джентльмена, я ему глаза выдолблю.
— Так значит, тебе нравится.
— Придерживаю мнение! Когда мы можем увидеться?
— Точно после того, как ты прочтешь Высшее страдание, — мне нравилось быть недотрогой.
— Тогда лучше я повешу трубку и продолжу читать.
— Точно, — сказала я, и связь прервалась без единого слова.
Флиртовать было чем-то новым для меня, но мне нравилось.
Следующим утром у меня была лекция в МКК по американской поэзии двадцатого века. Эта старушка-лектор умудрилась проговорить 90 минут о Сильвии Плат, ни разу не процитировав ни единого ее слова.
Когда я вышла из здания, мама уже стояла у бордюра напротив него.
— Ты что, просто прождала здесь все это время? — спросила я, когда она поторопилась помочь мне затащить тележку и баллон в машину.
— Нет, я забрала одежду из чистки и съездила на почту.
— А потом?
— У меня с собой была книга, — ответила она.
— И это мне нужно начать жить, — улыбнулась я, и она попыталась улыбнуться в ответ, но получилось слабовато. Через мгновение, я предложила: — Не хочешь сходить в кино?
— Конечно. Есть что-то, что ты хочешь посмотреть?
— Давай сделаем как обычно: когда мы просто идем на ближайший сеанс.
Она закрыла дверцу с моей стороны и обошла машину, чтобы сесть на водительское сиденье. Мы доехали до кинотеатра Каслтон и посмотрели фильм в 3D о говорящих грызунах. Вообще-то, было даже смешно.
Когда мы вышли из кинотеатра, я проверила телефон и увидела четыре смс-ки от Августа.
Скажи, что в моей копии не достает последних двадцати страниц.
Хейзел Грейс, скажи мне, что это не конец книги.
О БОЖЕ ОНИ ЖЕНЯТСЯ ИЛИ КАК О БОЖЕ ЧТО ЭТО