— Не неси ерунды, — сглотнула несколько нервно. — Ты дома? — уже более серьезным тоном спросила.
— Дома, а что переживаешь, рыжая? — ехидно изрек.
— Очень, — сарказмом фыркнула. — Иди спать, Тим, — устало вымолвила.
Пьяный Тим, это что-то новенькое.
— А ты поцелуешь меня?
— Нет, — хмыкнула.
— Тогда не пойду! — капризно выдал.
— Хорошо, целую тебя, — закатила глаза, однако не сдержала улыбки, что так и норовила разойтись по моим губам.
— А куда? — заинтересованно полюбопытствовал.
— В щечку.
— Не, в щечку не хочу! — заявил этот наглец.
— Хорошо, — раздраженно выдохнула. — В губы.
— Нее, в губы тоже не хочу, — пошловато протянул голубоглазый. — Давай в другое место, — прошептал он.
Покраснев, я не нашла слов, но почему-то не осмелилась положить трубку.
— Жирно будет, — не своим голосом едва ли вымолвила.
— Эх, весь кайф обломала, — разочарованно проворчал темноволосый. — А я уже представил, как ты наклоняешься, я беру тебя за волосы…
— Замолчи!!! — вскрикнула должно быть излишне эмоционально, чем рассмешила пошляка.
— И ты целуешь меня…в нос, — закончил этот змей искуситель. — А ты что подумала, рыжая? — усмехнулся Тим.
— Ничего, — хмуро отозвалась.
«Знаю я, какой он нос имел в виду! Тот, что у него между ног», — про себя подумала.
— Ну, конечно, — самодовольно мурлыкнул этот хитрый лис.
— Иди спать, Тим, — вновь промолвила.
— Вот, так всегда. Звонишь, в любви хочешь признаться, а тебя спать гонят, — недовольно пробормотал, а я между тем замерла подобно статуе. — Ой, — икнул парень, очевидно поняв, что сболтнул лишнего.
— Я… — заикнулась, а затем, зажмурившись, проговорила, будто скороговорку: — Ложись спать, Тим. Спокойной ночи.
— Сладкий снов, — донеслось до меня, прежде чем я сбросила звонок дрожащими руками.
Какой уж тут сон, когда такие вести. Этого я точно не ожидала. Впрочем, парень ведь пьян, а значит не в своем уме. Однако, ведь что у пьяного на языке, то у трезвого на уме, верно?!
Вероятно, он завтра этого и не вспомнит. В любом случае, сомневаюсь, что парень серьезно говорил.
Откинувшись на кровать, я, зарывшись в подушках, простонала, а затем выкрикнула:
— Дурацкий Тим!
Глава 18
После вчерашнего «конфуза» я определенно могла заявить, что не в себе.
Во-первых, невзирая на то, что я не выспалась, я чуть ли не летала, аки пташка, а во-вторых, на моем лице то и дело отображалась блаженная улыбка сумасшедшей. Безусловно, виной тому был голубоглазый паршивец, что вчерашней ночью наговорил мне всякой ерунды, а я и уши рада развесить. И сколько бы не говорила я своему отражению в зеркале, мол, забудь, выкинь из головы эти бредни, все напрасно.
Мой день вертелся вокруг воспоминаний прошлой ночи, а если быть точнее, вокруг определенных слов: «Я ей в любви признаюсь…», должно быть это все глупые гормоны. Или, вполне возможно, мой женский эгоизм и самолюбие проявлялось подобным образом. И в правду, кому будет неприятно слышать, пусть и пьяные, и, весьма, ложные, однако признания, в любви. Тем более от горячего красавца, которого прежде не могла заманить в свои любовные шуры-муры ни одна роковая красотка, ни одна ложная скромница, которая на самом деле уже просчитывала план к его ложу, сердцу и кошельку, а тут я такая. Рыжая, худая, плоская, да еще и глазки ему не строю.
Что ж, хоть я и была влюблена в другого (в чем уже сомневаюсь, но принять данный факт отказывалась даже под дулом пистолета), но отчего-то мое девичье сердечко постукивало в бешеном темпе, щечки румянились, ручки потели, а сама я была несколько взвинчена.
Я, должно быть, перевернула весь свой гардероб в поисках подходящего наряда.
Выглядеть вульгарно я отнюдь не хотела, а значит, красная помада и кружевные платья отменяются. Джинсы было бы слишком просто. Ну, правда, каждый день в этих джинсах в университет, на работу. Надоели они мне, в общем.
Еще раз, все внимательно осмотрев, я наткнулась глазами на джинсовую юбку с высокой талией, а затем и на розовый короткий свитер.
«То что надо!» — тотчас же принимаю решение, и хватаю с полки одежду.
Черные колготки, ботиночки на шнуровке, коротенькая курточка и я готова.
Покрутившись возле зеркала, я довольно себе улыбнулась, а затем выхожу на улицу, где меня уже ожидает заранее вызванное такси.
Погода, конечно, не располагала к юбкам и тоненьким свитеркам, однако к Камиле я ехала на такси, и обратно, вероятно, тоже.
Камила меня встретила, впрочем, как и всегда, радостными объятиями. Я прибыла самая первая. На удивление, даже Баринова не было. К слову, как сообщила темноволосая, парень с остальными закупался в магазине.
— Идем. Поможешь мне настругать салаты, — подгоняла меня подруга.
Я же лишь кивнула головой. Безусловно, до темноволосой и её шедевров далеко, но нарезать салаты и я могу.
— Я с родителями помирилась, — поделилась замечательной новостью, между тем нарезая крабовые палочки.
— Правда?! — загорелись глаза Ками, а затем она улыбнулась, — Это же здорово!
— А как помирились? Сама или…
— Мама с папой вчера приезжали, — перебила подругу.
Лицо девушки тоже час приняло озадаченный вид. Я прекрасно понимала почему. Еще не так давно я клялась подруге, что моя «тиранша» мать ни за что не пойдет на уступки, и когда подруга предприняла попытку возразить, мол, она же меня любит, я в ответ фыркнула.
— Ты была права, — несколько неловко выдала, прикусив губу. — Знаю, что она волнуется, — вздохнула рассеянно, — и знаю, что любит меня, но совсем не доверяет.
— Не доверяла, — поспешила поправить Ками.
— В каком смысле? — нахмурилась.
— Думаю, она немного все же смирилась, что ты уже не маленькая девочка. Иначе не стала бы мириться.
Слова Камиллы заставили меня задуматься.
А ведь и правда, вчера от матери я пожалуй впервые за долгое время не услышала ни единого замечания. Она даже промолчала про мой комочек «счастья». Помню, как забавно она критиковала свою не особо любимую начальницу, которая по ее мнению заядлая кошатница без мужа и детей. Полагаю, её не любовь к животным была не столько из-за аллергии, сколько из-за вечных рассказов Марии Варфоломеевой.