Закончив счет, старик расстегнул ворот рубахи, выловил ключик на тонкой белой цепочке и вышел.
Виктору казалось, что все это происходит в каком-то старом, давно виденном кинофильме. И в этом кинофильме сейчас должно случиться что-то страшное, и тогда он, Виктор, очнется. Из-за занавески вышел улыбчивый старик, положил на стол четыре длинные кожаные колбаски. Распечатал одну, поддел ногтем и вытолкнул на стол первую монету, остальные он просто вытряс и стал складывать столбиком по десять штук.
Затем, удостоверясь, что Крюков пересчитал монеты, одним круговым движением Сеид смел их в кучу и сунул в узенькие кожаные чехольчики. Когда на столе остались только туго набитые колбаски, Сеид все тем же круговым движением убрал деньги со стола. Приговаривая все на той же немыслимой вавилонской смеси языков, Сеид достал длинный целлофановый пакет, опустил туда колбаски. Край пакета вставил в черный металлический зажим, придавил и подержал, снял зажим — пакет заклеен намертво. Виктор снова сунул его под рубаху — пакет тяжел, пиджак оттопыривался. Турок осмотрел Крюкова критически, потом сделал жест рукой. Виктор понял его — нужно передвинуть пакет набок так, чтобы он пришелся под рукой. Сеид достал зажигалку и протянул Крюкову:
— Презент.
Виктор неловко взял ее, сунул в карман и пошел к выходу. Старик словно стал меньше ростом, он провожал Виктора, семеня чуть впереди, изгибаясь и отвешивая поклоны. Виктор шагнул на улицу. За спиной услышал:
— Привет Панченко.
Панченко был начальником пароходства в Приморске, ему передавали привет при встрече с русскими моряками грузчики и лоцманы, морские агенты и торговцы. Панченко ушел на пенсию, однако шутка бытовала по-прежнему в заграничных портах.
От знакомой мечети Виктор направился к кинотеатру. В ожидании конца сеанса Виктор потолкался у лотков, выбрал темные очки в тяжелой оправе. При виде первых зрителей Виктор стал у входа, прикуривая. Пропустив своих вперед, он пошел следом. Его заметили не сразу.
— А где ты был? — спросил один из матросов.
— Да вот очки покупал. — Виктор похвалил себя за такой ответ. Вроде бы был со всеми в кино и только отстал, покупая очки. А может, и не был.
Покупку одобрили. В припортовом магазинчике, куда зашли все вместе, Виктор потратил остаток валюты на дамскую сумочку из крокодиловой кожи и пустяковые сувениры.
В каюту Виктор не пошел, сначала отделался от пакета. Когда он оставил его в тайнике и вдруг прошла усталость, стало легко, свободно, он понял — ему было страшно.
Литвак открыл сейф, вынул оттуда несколько узеньких белых конвертов. В них были стандартные фото, сделанные в тюрьме: анфас, левый профиль, правый профиль.
Первым позвали Сашу Пономаренко.
— Саша, смотри внимательно: они здесь не совсем такие, как в жизни.
Саша сложил карточки в стопку, брал сверху по одной, глядел. Закончил, покачивая головой:
— Моих пассажиров среди этих нет.
Пригласили Светлану Степаненко. Литвак перетасовал снимки.
Она остановилась на третьей ленточке. С сомнением сказала:
— Мне кажется, что вот этот приходил. Немножко похож… Только здесь он бритый, а сейчас у него волосы длинные, назад зачесаны и бачки такие косые, длинные.
Светлана переглядела всю стопку. Затем прошли в демонстрационный зал. По сигналу Выборного погас свет, на экране появилось лицо человека, узнанного Светланой. Потом на фото наложилась новая прическа — длинные волосы, косые бакенбарды.
— Этот, — уверенно сказала Светлана. — Точно, это он был.
Литвак ушел оформлять протокол опознания, Выборный послал сержанта за Сашей.
— Ну, Александр, взгляни!
Снова засветился экран.
— Стойте! — ахнул Саша. — Это же второй, низенький!
…— Вот мы и возле дома, — сказал Литвак. — Константин Петрович Приходько. 1936 года рождения, украинец, образование девять классов, арестован впервые в 1956 году при попытке совершить квартирную кражу. Освобожден условно досрочно в 1958 году. Арестован в 1959 году в Ростове-на-Дону за участие в ограблении магазина. Освобожден по отбытии срока наказания. Прибыл на постоянное жительство в Приморск в 1970 году. Работал грузчиком, потом экспедитором в райпищеторге. По данным райотдела милиции, ни в чем не замечен. Сейчас уволился, новое место работы неизвестно. По месту прописки не проживает пять дней. Квартирная хозяйка сообщила, что выехал на несколько дней в служебную командировку.
— Фотографию Приходько размножить. — Чернобыльский слушал доклад Выборного и Литвака. Рядом с полковником сидел следователь прокуратуры. — За его квартирой установить наблюдение. И где связь? Где связь между Приходько и делом Жалейки? Кто второй? Приходько — рецидивист, вор-профессионал, он признает старшим над собой только своего, да и не просто своего, а с авторитетом. Отклонения, конечно, не исключены, но в принципе дело обстоит именно так. Ищите второго.
Они вернулись в кабинет к Выборному. Сергей Сергеевич прошел к столу и не успел еще сесть, как Литвак сказал:
— А связь-то есть.
Выборный вопросительно поглядел на него.
— Есть связь между Приходько и Жалейкой. Это мы просто слепые были.
— Пошли по связям.
Выборный поднял раскрытую ладонь.
— Жалейка.
— Да.
— Сухарев.
— Так.
— Приходько.
— Hy!
— Высокий.
— Дальше.
— Все.
— Так и не будет связи. Есть ведь у Сухарева выход на преступный мир. Толкаченко.
— Вот. И тогда другой порядок. Еще раз.
— Жалейка, — сказал Выборный.
— Сухарев, — отозвался Литвак.
— Толкаченко.
— Высокий, — вдруг сказал Литвак.
— Приходько, — закончил Выборный.
— Ну а как мы это проверим?
— Очень просто, — сказал Выборный. — Дело Толкаченко, места отбытия наказания, адреса и связи в Приморске. Все что есть по нему.
Через десять минут они вернулись к разговору.
— А теперь еще один фактик, — сказал Литвак. — Вы дело Метаксы помните?
— Это на Кожзаменителе?
— Да.
— Смутно.
— И я смутно. А вчера вспомнил хорошо. Он работал в артели. А к жене днем пришел человек с запиской — муж арестован, через пятнадцать минут нагрянут с обыском. Она собрала все что могла — деньги, ценности, — вышла, а в подъезде ее остановили. Сумку забрали, сами скрылись. Мы узнали об этом только спустя два года, когда Метакса был действительно арестован за хищения. Тогда он в милицию не обратился.
— Параллель?
— Предположительная. Приходько — уголовник, рецидивист. Я не знаю в практике такой группы фарцовщиков, которая решилась бы использовать рецидивистов. Во-первых, у них есть правило — человек, известный милиции, в дело входить не должен. Второе — есть опасность шантажа. Я не верю, что валютчики могли привлечь уголовников для убийства Жалейки или Белова. И в том и в другом случае для них гораздо надежнее, если исполнителем будет человек, который у нас не зарегистрирован.
— Верно. Но теперь по связям группы. С другого конца.
— Жалейка.
— Есть.
— Хаджиев в Ташкенте.
— Возможно.
— Шеф, его помощник, их человек на судне — здесь.
— На них у нас никаких выходов пока не возникало.
— Должно замкнуть.
— Это еще вилами по воде писано. Тут может быть сорок девять вариантов. А есть Приходько — реальный. И район убийства — предположительный. И Толкаченко.
Засуетился Белый, подумал Костик, глядя, как кореш меряет комнату длинными шагами. Эту привычку Белого Костик знал еще по тюрьме, ничего хорошего она не обещала.
— Не заладилось что-то у нас, — сказал Белый. — Я думал, быстро сделать и смыться. А они ждут двадцать седьмого — еще один парень должен приехать. И тогда же приедет сюда один фрайер из Ташкента. Это очень большие деньги. И если уж брать, так и их. А времени ждать у нас нет. До двадцать седьмого мы сгорим. Эта хата уже пылает, как соломенная. Время идет, менты работают. Я не я буду, если они нас уже не обложили. Чую.