Оно не подобно и гофрированному листу серого железа. Суденышко то подымается несколько мгновений на холм воды, то вдруг, получив удар в нос, стремительно начинает падать вниз, иногда оно не попадет поперек, волна забирает слегка в сторону его пути и тогда кораблик сваливается то в левую, то в правую сторону, волна вырастает сажени на полторы выше низкого борта, столб брызг с шумом рушится на нос судна, пассажиры благословляют брезент и циновки, иначе это была бы не поездка, а соленая ванна.
Как море не похоже не «зеркальную поверхность». Оно все покрыто рытвинами с сглаженными краями или же котловинами, в которые возможно спрятаться отряду конницы!
Водяные холмы все время уступают место водяным впадинам. Человеку, не ездившему при таких условиях необычно и крайне жутко. Напуганное воображение рисует тысячи картин человеческих слабостей, ничтожества, пред этой чуждой свирепой стихией.
Русские набрали в дорогу мною миканов[12]. Вначале не ожидая столь неровной ухабистой дороги, они несколько трусили и упершись ногами в привязанную посередине балку, держась руками, чтобы не выпасть при толчке…
Привыкали…
Теперь они сидят на крыше над мотором, свежий ветер веселит бодря: солнце бросает на море тысячи расплавленных стекол осколков: Ошима Туманная отходит все дальше: остров теперь кажется коротким.
В морской дали виден только очерк старою вулкана. И теперь отчетливо можно заметить, что собственно острова нет, а есть древнейший расползшимся, низко срезанный, почти у самого основания вулкан.
Мертвая, зловещая линия трупа, если вспомнить нити белого пара, то не струн ли зловония от трупа?!!
Ошима все дальше и дальше, туманный остров теперь похож на большую плевательницу, поставленную в океане.
Великий океан, ночь на малом острове и треск кузнечиков над пальмами напоминали мне о забытом; Неусыпная возня крабов в ручье у моей хижины – о неспешном трудолюбии.
ДАВИД ДАВИДОВИЧ БУРЛЮК
Написано на ОГА-СА-ВАРА
Архипелаг Кука
12 февраля 1921 года.