— Да это же Уджат! — воскликнул Ральф, бросаясь к стене, чтобы поближе рассмотреть рисунок.
— О Господи! Тр-р-рубы Иерихонские! Око Гора! Откуда? — прошептал профессор и очень-очень медленно стал оборачиваться, внимательно осматривая комнату по периметру.
Странно. Ни по стилю, ни по логике остальных изображений, украшавших стены помещения, Уджат сюда не вписывался.
Внезапно профессор негромко охнул и схватился за сердце.
— Д-д-двен-надцать кол-лен Израилевых! Можете не с-стараться, молодой человек, его нацарапали совсем недавно…
Он ткнул пальцем куда-то в полумрак. Юноша прищурился, чтобы разглядеть то, что так напугало руководителя экспедиции.
В углу возле самого входа в неестественной позе лежал араб. На первый взгляд создавалось впечатление, что он запутался в собственных одеждах и вот-вот встанет и отряхнется.
“Сломан позвоночник”, — почему-то сразу же понял Енски.
Второй мыслью была:
“Придется вызывать полицию. В худшем случае — прощай лицензия. В лучшем — масса головных болей из-за бюрократии и разбирательств. Черт! Как бы сейчас кстати здесь было присутствие Бетси! Пара улыбок, легкий флирт, и вся полиция Египта повиновалась бы движению ее пальчика. Бетси, где ты?!”
Сзади раздался шепот Ральфа.
— Профессор, вы думаете то же, что и я? — спросил он.
— Да, именно это я и думаю.
— Если вы не будете против, то, прежде чем мы вызовем полицию, я бы хотел осмотреть оставшуюся часть коридора, — вкрадчиво спросил он.
Все-таки Енски не ошибся в этом молодом, подающем надежды студенте.
— Думаете, это ваши коллеги в порыве гнева сломали ему шею? — озвучил Алекс мысль, посетившую их головы одновременно.
— Ну… — неопределенно ответил юноша, закусив губу. Лицо его сосредоточилось. — Это нужно проверить. Он покопался в одежде и достал из кармана небольшой, но довольно-таки мощный фонарь.
Профессор прислушался. Где-то недалеко раздавались чавкающие звуки, потом слабое шуршание и снова чавканье. Он поднял руку, призывая Ральфа к тишине, и, наклонив голову, вновь прислушался. Звуки повторялись — то приближаясь, то отдаляясь. Археологи обменялись взглядами. Профессор взял из рук студента фонарь и двинулся к коридору. Ральф отправился за ним. Первое, что увидел Енски, это желтые зрачки и черную острую собачью морду, измазанную в крови. И буквально в полуметре от собаки еще два тела. Все остальное он рассматривал уже позже, после того как привел в сознание юношу и позвонил в полицию. Слава Богу, что мобильник как по заказу находился в зоне приема. Обычно он отчего-то постоянно барахлил, словно ощущая свою чуждость посреди этого оазиса древности в пустыне современности.
Алекс был слишком стар, чтобы увидеть во всем происшедшем руку Господню и чтобы из-за таких пустяков лишаться чувств, как кисейная барышня. Ну собака, ну запах. Что делать, даже собакам надо чем-то питаться. Хотя бы мертвыми египтянами.
Ральф сидел, прислонившись к стенке, и согласно кивал на слова профессора. Вид он имел чуть помятый, но держался стойко. Тем временем профессор очень методично, ясно выговаривая слова, объяснял:
— Я понимаю, с этим очень трудно смириться. В таком месте, — Алекс имел в виду гробницу Сети, — почти одновременно узреть три трупа — это слишком. Тем более для нас, людей, которые видят такие вещи либо в кино, либо в криминальной хронике, либо же в театре, где становятся свидетелями драм и трагедий, разыгравшихся сотни лет назад.
Он старался придать голосу размеренность и спокойствие, как в лекционной аудитории, чтобы хоть как-то снять шоковое состояние парня. Алекс с сожалением вспомнил, что он оставил фляжку с коньяком “Хеннесси” в номере гостиницы. Впрочем, сейчас не помешал бы. даже просто стакан сладкой воды.
Енски продолжил:
— Конечно, самое простое объяснение случившемуся можно найти в провидении. Боги не хотят или мертвые не хотят, чтобы люди тревожили их покой. И вот вам черная собака, пьющая человеческую кровь. Я могу вас заверить, что все это полная чушь!
Алекс прекрасно понимал, что он просто заговаривает парню зубы. Самым лучшим выходом из сложившейся ситуации было вытащить его из этого душного и пыльного коридора, избавив от слишком навязчивого общества трех трупов. Но он был стар и вытащить на себе пышущего здоровьем молодого мужчину при всем своем желании не смог бы.
Странно, куда же подевались все остальные? Словно Анубис их языком слизал.
— Никакой мистики во всем этом нет и подавно! Вам как человеку образованному, полагаю, не нужно объяснять, что собаки имеют в своих предках шакалов? Например, наш давешний экземпляр — явный метис. Очевидно, его мамаша согрешила с каким-нибудь шакалом-гастролером из пустыни.