А потом где-то впереди зазвучали барабаны. И чем дальше шли девушка с детективом, тем громче становились звуки. За черными силуэтами деревьев возникло красное мерцание.
— Огни для жертвоприношения! — задохнулась Селия, прибавив шаг. — Поспешим!
Где-то в большом тяжелом теле Харрисона словно включился резервный источник энергии. Детектив, казалось, летел следом за девушкой. А она легко бежала по болоту, где вода доходила ей до колена. Она обладала инстинктом, присущим лишь обитателям болот, отлично зная, куда ступать.
Впереди Харрисон увидел что-то сверкающее — и понял, что это не грязевое поле. Через несколько секунд Селия остановилась у настоящего озерца, пускай вода в нем была смрадной и нездоровой на вид.
— Место, где расположен Алтарь, со всех сторон окружено водой. Туда ведет только одна тропинка, — прошептала она. — Мы в самом сердце болот. Сюда обычно никто не заходит. Тут нет хижин. Следуй за мной! Мы пойдем по мосту, о существовании которого никто, кроме меня, не знает.
В озерцо впадало нечто вроде реки, причем с проточной водой, хотя течение было едва заметным. Там, где, вялый поток суживался до пятидесяти футов, лежало упавшее дерево. Селия забралась на него и пошла по стволу, балансируя руками. Несколько шагов, и она оказалась на другой стороне — стройная, призрачная фигурка в облаке лунного света. Харрисон же сел на бревно верхом, а потом стал медленно продвигаться вперед, самым постыдным образом отставая от своей спутницы.
Что поделать: он был слишком тяжел для эквилибристики. Его ноги болтались всего в футе от темной поверхности болота, и Селия, попеременно наблюдавшая то за его движениями, то за мерцанием света впереди, вдруг, в очередной раз взглянув на него, закричала, предупреждая об опасности.
Харрисон вовремя поджал ноги. Из воды высунулось что-то огромное и ужасно клацнуло гигантскими челюстями.
Харрисон с огромной скоростью прополз по бревну оставшиеся несколько футов и вылез на берег. Чувствовал он себя при этом, мягко говоря, сильно обескураженным. Преступники с ножами в темной комнате ничуть не пугали его, а вот чудовищные твари из глубины болот…
Но теперь наконец под ногами сыщика была твердая земля.
Они, как и говорила Селия, оказались на островке в самом сердце болот. Девушка сразу направилась дальше. Задыхаясь от переполнявших ее эмоций, мулатка торопливо пробиралась сквозь заросли кипарисов. Она вся взмокла от пота, рука, державшая Харрисона за запястье, стала влажной и скользкой.
Через несколько минут, когда сверкающие огни за деревьями стали ослепительными, Селия остановилась и опустилась во влажную плесень, потащив за собой своего спутника. Перед ними открылась невероятная картина: такое могло происходить разве что в далекие времена, когда человек только-только стал человеком.
Перед девушкой и детективом раскинулась поляна, очищенная от кустов, но по краям окруженная черной стеной кипарисов. С одной стороны была утоптанная дорога, которая уходила куда-то во тьму. С другой — низкий холм. Эта дорога, видимо, и была окончанием той тропинки, по которой Харрисон пришел на болота.
За дорогой в свете факелов тускло мерцала вода. В конце дороги у подножия холма столпилось человек пятьдесят, в основном женщины и дети, чей цвет кожи — изжелта-смуглый — был точно таким же, как у Селии. Харрисон и не подозревал, что на болотах живет столько народу. Их взгляды были устремлены на колоду черного дерева, установленную у основания холма, — своего рода алтарь. А за колодой-алтарем стоял странный деревянный идол, вырезанный с таким дьявольским искусством, что в свете факелов казался живым. Детектив сразу же интуитивно понял, что подобное чудовище не могли вырезать в Америке. Чернокожие наверняка привезли его с собой с Гаити, точно так же, как в свое время их предки привезли его из Африки. Над идолом витала аура Конго, непроходимых джунглей — изгибающиеся, примитивные формы, присущие всему первобытному. Харрисон не был суеверным, но и он почувствовал, как по спине ползут мурашки. В его подсознании зашевелились воспоминания предков. Откуда-то всплыли неясные, чудовищные образы, порожденные в туманные дни на заре человечества, когда первобытные люди поклонялись чудовищным богам.