— Ну да, упыря, вампира, надо мной обряд инициации Гуля провести… А затем быстренько его грохнул, пока наша связь не окрепла, а он власти надо мной не получил…
— Ого! — удивился Кемийоке. — Хитро! Значит, ты стал Гулем, свободным от Хозяина?
— А то! — горделиво хмыкнул Министр. — И пока у меня есть в запасе кровь упыря, я не старюсь, не болею, и все такое прочее!
— Хитро! — вновь повторил дед. — Сам до такого додумался или надоумил кто?
— Да был один пример, — признался Петр Семеныч. — Случайно у человека одного вышло…
— А ты, стало быть, нарочно?
— Ага, я на тот свет как-то не спешу!
— Такая находчивость похвалы достойна, — одобрил действия внука Кемийоке. — Вот только способ… — поморщился он.
— А другого шанса могло и за всю жизнь не представиться! — парировал Министр.
— Да-да, с учителями тебе не повезло. Но сейчас ты в надежных руках. Как годы продлить, вонючую упырью кровь не хлебая я тебя научу. Как тело сделать подобным податливой глине тоже. Любую личину натянуть на себя сумеешь, настоящую личину, не морок!
— Это как Финн, что ли?
— Какой Финн?
— Ну, ученик твой последний, — пояснил Петр Семеныч, — который тебя в могильник упрятал.
— Жив, значит, мальчишка? — обрадовался волхв. — А то я переживал сильно, что сожрут его Новгородские волхвы… Постой, а его ты откуда знаешь?
— Да так, свела судьба, — неопределенно ответил Министр. — Но старичок примечательный…
— Это упрощает задачу, — произнес дед. — Держись Финна, внучек, кое-чему я его успел обучить, да и сам он за тысячу лет многое освоил. Хотя посох он так и не смог в руки взять — не подчинилась ему Сила Мертвая. Светлый был мальчишка, слишком светлый… Привет ему от меня передай, — попросил старик. — Все-таки не убоялся он козней противников моих, спрятал тело в могильнике.
— Конечно, передам. Только для этого вернуться надо.
— Вернешься, даже раньше, чем я думал…
— А это еще почему?
— Я же не знал, что ты Гуль, — пояснил старик. — Яд можно с кровью вытравить. Только сливать еще нужно всю, без остатка…
— Так я ж кони двину тогда… Помру!
— Не помрешь, по крайней мере, сразу… Ты ж Гуль, а не простой смертный. Как только кровь свою без остатка сцедишь, тут же заполняй себя свежей вурдалачьей… Найти сможешь?
— Да есть у меня нычка, думаю, хватит. А если нет, есть у меня один знакомый упырь — поделится, мы ж друзья…
— Знакомый упырь? Друг? Внучок, ты не перестаешь меня удивлять! Далеко пойдешь… Если не сломаешься на пол-пути. Но этого сделать я тебе не дам, — усмехнулся он в бороду. — Советом дельным помогу.
— А как я совет-то получу? Ты здесь, а я там.
— А я разве не сказал? — спохватился старик.
— По-моему нет, — ответил Министр.
— Во сне ко мне приходить сможешь. Как и что я тебе позже растолкую.
— Совсем другое дело! — обрадовался некромаг. — Чувствовать за плечами поддержку такого сильного мага, к тому же родного деда… Пра-пра-пра…
— Вот что, внучек, звать-то тебя как? А то ведь мы и не познакомились-то…
— Точно! — хлопнул себя руками по ляжкам Петр Семеныч. — Это надо сбрызнуть, отметить, как положено… А зовут меня Петром, Петей, стало быть…
— Петр, Петя… Греческое, стало быть, у тебя имя — «Камень». Что же это на Руси теперь греческие имена в почете?
— Есть такое дело, — признал правоту старика Петр Семеныч. За последние годы ему приходилось разбирать с батюшкой Феофаном множество исторических документов, и он знал, откуда «ветер дует». — Ведь на Руси теперь вера Православная, Христианская…
— Это с Византии что ль привезенная? — уточнил старик.
— Она самая, — подтвердил Министр. — Владимир — правнук Рюрика Византийскую веру принял.
— Знать отринула Русь исконных богов: Перуна, Волоса, Мокошь. Тихой сапой подмяла Русь вера в Единого.
— Я бы не сказал, что тихой, — хмыкнул Петр Семеныч. — Идолов своротили, и в реку… Народ насильно крестили… А колдунов почитай к нашему времени всех извели. Батюшка Филарет, то бишь Финн, в лесах дремучих столетиями скрывался, а потом и сам монахом заделался…
— Жрецом Единого прикинулся? Молодец! — Спрятаться в стане врага… Я так же в свое время поступал, если иного выхода не было.
— Так, дед, хорош трындеть! Успеем еще наговориться! За встречу выпить надо! Давай, колдани чего-нибудь.
— Зелена вина? Медовухи? Пива? Эля?
— Дед, ты чего? Покрепче чего давай, — попросил Петр Семеныч. — Коньячка хорошего, водки на худой конец!
— Сии зелья мне не ведомы! — развел руками дед.
— Вот ё-моё! — горестно воскликнул некромаг. — Повод есть, а выпивки нормальной нет!
— А ты сам, внучек, попробуй! — предложил старик. — Угости старика, потешь!
— Так я ж того, не умею, — опешил Петр Семеныч.
— Не забывай — это тонкий мир. — Он пластичен. Попробуй, представь себе зелье. Вид его, вкус, запах… Четче представляй: мелочи любые… Глаза закрой и представь, что оно на столе стоит.
Петр Семеныч послушно закрыл глаза, стараясь как можно ярче представить себе бутылку «Хенесси», что стояла у него дома в баре большого двухстворчатого холодильника. Он как наяву увидел бутылку из темного стекла, наклейку с золотистыми буквами, представил как он, покинув прохладное чрево холодильника, запотеет и покроется маленькими капельками влаги… Он протянул руки и взял бутылку одной рукой, другой рукой он ухватил тарелочку с порезанным на тонкие ломтики лимоном. Ощущения были настолько правдоподобными, что он чувствовал тяжесть в руке и холод стекла бутыли. Пестр Семеныч несмело приоткрыл один глаз и тут же завопил от восторга:
— Получилось!
— Молодец! — обрадовано похвалил внука Кемийоке. — Давай, что ли, опробуем твой хмель.
По мановению руки старика со стола исчезла вся снедь. А вместо нее появились два серебряных массивных кубка грубой работы. Петр Семеныч выдернул из бутылки пробковую затычку и набулькал в кубки благоухающую винными парами жидкость.
— Ну, дед, вздрогнем за встречу? — предложил он волхву.
— Вздрогнем? — не понял старик.
— Ты пей, а там поймешь! — Министр приложился краем своего кубка о кубок старика. — Ну, понеслась душа в рай! Твое здоровье, дед! — произнес Петр Семеныч, медленно, смакуя каждый глоток, вливая в себя душистый коньяк. — Уф! Красота! — забрасывая в рот ломтик лимона, выдохнул Министр.
Кемийоке тоже взял в руки кубок, покачал его в руках, а после принюхался.
— Пахнет приятно, — сообщил он внуку.
— Еще бы! — довольно хмыкнул Петр Семеныч. — Хенесси, да чтоб плохо пахнул? Это ж не клоповка какая, а хороший коньяк. Пей, дед, не раздумывай!
Старик поднес кубок к губам и принялся по примеру Министра медленно цедить охлажденную жидкость. Петр Семеныч с интересом следил за реакцией старика. К изумлению волхва безобидная с виду жидкость неожиданно взорвалась в желудке греческим огнем. Горячая волна пробежалась по телу, достав до самых кончиков пальцев, а вторично взорвалась в голове, так, что заломило темечко. Старик закашлялся, а из его глаз брызнули слезы.
— Эк тебя с непривычки? — покачал головой Министр. — Лимончиком закуси. Послевкусие обалденное! Погоди-погоди, сейчас отпустит!
— Через несколько секунд старик блаженно откинулся на спинку резного кресла и расслабленно улыбнулся:
— Приятное тепло…
— О, приторкнуло! — резюмировал Петр Семеныч. — Ну и как тебе мой хмелёк?
— Наливай еще! — махнул рукой старик. — Как ты сказал, это питье называется? Настоящая огненная вода!
— Угадал, старик, такие крепкие напитки у нас огненной водой и зовутся. А конкретно это пойло — коньком. Коньяк.
— Коньяк? — пожевал губами старик. — Ничего подобного раньше не пробовал, — признался он.
— Вот, и нас есть, чем похвастать. Ну, давай, что ли, по второй?
— Давай, — согласился дед.
— Первая — колом, вторая — соколом! — сыпал поговорками Министр, начисляя по второй. — Теперь понял, что значит вздрогнуть?
— Понял, — кивнул старик, передергивая узкими костистыми плечами.
— Да, — согласился Петр Семеныч, — сначала — ух! Зато потом — здорово! Только увлекаться этой огненной водичкой не стоит, так и спиться недолго.