— А что со мной случилось?
— Этого я не знаю, — призналась девушка. — Вам лучше у доктора спросить. Вот и он, кстати.
Волли услышал, как скрипнула входная дверь, и палате раздался приятный баритон врача.
— Ну, как наш больной! Я слышал, что он, наконец-то, пришел в себя?
— Я в порядке, доктор, — прошептал Волли.
— В порядке? — заявление больного явно развеселило врача. — Да на вас места живого нет! Ох, и заставили вы нас поволноваться, голубчик!
— Не стоило, доктор. Я прошел посвящение…
— Знаю, знаю, но бригаденфюрер Вейстхор, просил сохранить вас именно в этом теле. Так вы у меня еще на своих попляшете! Кстати, милочка, вы сообщили бригаденфюреру, что наш подопечный пришел в себя?
— Сообщила, — ответила медсестра.
— Доктор, а вы знаете, что со мной было?
— Нет, генерал в подробности не вдавался. Сказал, что вы исполняли важную сверхсекретную миссию на благо Рейха.
— Да по мне словно паровоз прокатился! — просипел Волли. — Возможно, что так оно и было, — произнес он, вспомнив последние мгновения в институте и чудовищную тварь.
— Паровоз не паровоз, но пострадали вы жутко, — сообщил доктор. — Пришлось постараться…
— Данке, доктор! — прошептал Волли.
— Поспите, голубчик! — посоветовал эскулап. — Милочка, вколите ему пять кубиков…
* * *Проснувшись в очередной раз, Волли почувствовал себя значительно лучше. Его многострадальный организм больше не терзала острая боль. Нет, боль никуда не исчезла, просто она отошла на второй план, перейдя в ноющую фазу.
— Есть здесь кто-нибудь? — первым делом поинтересовался Гипфель.
Тугая повязка на голове, захватывающая область глаз, все так же мешала смотреть.
— Волли, мальчик мой, — услышал Гипфель ставший родным голос Виллигута.
— Волли, дружище, я так рад, что ты жив! — узнал голос Адама оберштурмбаннфюрер.
— Как я рад вас слышать! — искренне признался Гипфель.
— Как себя чувствуешь? — осведомился старый эсэсовец.
— Уже лучше, не волнуйтесь, — произнес Волли. — Я же бессмертный! Что со мной сделается? В крайнем случае, подберете мне новое тело. Лучше расскажите, что случилось в институте? Я ведь и не помню почти ничего…
— Да, натворили вы делов! — рассмеялся Карл.
— Что это за тварь, герр группенфюрер? Мы ведь ничего такого…
— Вот именно что ничего! — сварливо произнес Виллигут. — Советоваться надо в таких случаях со старшими товарищами! Про тварь вашу мы тоже, если признаться, ни слухом… Благо граф Карди просветил.
— Вампир? — спросил Виллигут.
— Он. Вы, сукины дети, создали настоящего «Костяного Дракона»! — выпалил генерал.
— Какого дракона? — удивился Гипфель. — Об этом ничего в книге Затворника не говорилось.
— Осторожнее нужно с такими вещами! Этот ваш Затворник никогда с таким магическим потенциалом не работал!
— Это вы про общую неупокоенность, герр бригаденфюрер?
— И про неупокоенность, и про суммарный энергетический негатив зомби… Этот Анхельм и не предполагал, что может существовать некромаг подобной силы… Откуда только русские его выкопали? Еще вы своими обрядами так насытили Хозяина энергией, что он едва не лопнул!
— А дракон? Он-то как проявился? — вновь задал интересующий вопрос Волли.
— Да мы и сами ни сном, ни духом, — признался бригаденфюрер. — Источники как-то обходят стороной факт существования «Костяного дракона». В книге Анхельма тоже нет его описания. Только граф слышал об этой тварюке. Он назвал дракона цепным псом «Хозяина Кладбища». И заметь, Волли, не всякий Хозяин в состоянии создать Дракона. Только очень и очень сильный. А тут уж вы с Адамом постарались…
— Да, я понял, — прошептал Волли. — Много людей погибло?
— Двое ценных сотрудников… Но на их счет можешь не волноваться — они прошли высшую ступень посвящения. Сейчас им подбирают новые тела. Остальные — мелкая сошка — подмастерья…
— Все равно жаль, ведь все они — немцы! — воскликнул Гипфель.
— Их семьи больше ни в чем не будут нуждаться, — подсластил пилюлю Виллигут. — Рейх ценит своих героев! — напыщенно добавил он.
— А со мной-то что случилось? Это меня так Дракон помял?
— А ты что, ничего не помнишь? — изумился Виллигут.
— В смысле? — переспросил Волли. — Когда дракон прорвался сквозь ограждение, он сбил меня… Вместе с креслом и «Шлемом». Я треснулся башкой о «Колокол» и потерялся. Больше ничего не помню.