Если попытаться вспомнить один из этих прекрасных вечеров, когда Оскар говорил часами почти без передышки, вспомнится лишь афоризм, летучая вспышка озарения, притча или милая очаровательно рассказанная история. Но поверх всего этого Оскар расбрасывал сияющие блестки своего кельтского веселья, словесного юмора и чувственного наслаждения жизнью. Это - словно шампанское: его нужно выпить быстро, а если оно немного постоит, вскоре вы поймете, что некоторые неигристые вина бывают и поизысканнее. Но Оскар владел магией богатой и могущественной личности: словно великий актер, он мог взять плохую роль и наполнить ее своей страстью и жизненной силой, сделать героя живым и запоминающимся.
Оскар производил впечатление человека с масштабным интеллектом, хотя на самом деле он не был выдающимся интеллектуалом - жизнь не была для него кабинетом для ученых штудий, жизненная драма не входила в сферу его интересов. Все его разговоры были лишь о литературе, искусстве и тщеславии, его царством была легкая салонная комедия на грани фарса - там он правил единолично.
Любой, кто прочтет пьесы Оскара Уайльда внимательно, особенно - «Как важно быть серьезным», наверняка заметит, что Оскару в добродушно-веселом настроении в литературе просто нет равных. Незабываемая сцена этой веселой фарсовой комедии - разговор городской девушки с приезжей из деревни. Когда жительница Лондона узнает, что девушка из деревни практически не имеет возможности завести друзей или встретить мужчину, она восклицает:
- О, теперь я понимаю, что имеют в виду, когда говорят о кризисе в сельском хозяйстве.
Этот добродушный юмор - особый вклад Уайльда в литературу: он вызывает улыбку, в то время как другие пытаются рассмешить. Но при этом Уайльд был столь же остроумен, как любые наши записные остроумцы, и некоторые лучшие афоризмы на английском языке принадлежат именно ему. «Циник всему знает цену и ничего не ценит» - это лучше самых лучших изречений Ларошфуко, столь же прекрасно, как лучшие афоризмы Вовенарга и Жубера. Уайльд был столь же остроумно вежлив, как Конгрив. Количество остроумных реплик, которые способен произнести человек, можно перечесть на пальцах одной руки. Именно благодаря своему юмору Уайльд царил в обществе. Именно благодаря юмору его беседы отличались столь уникальной привлекательностью. Это был единственный человек из встреченных мною, который мог заставить людей беззаботно улыбаться несколько часов подряд. Да, юмор был в основном устным, но всегда - веселый, добродушный: юмор летней молнии, как я это называл - неожиданный, головокружительный, полный красок, но безобидный.
Попытаюсь поймать отблески этой летучей радуги сияющего духа. За несколько лет до того сэр Чарльз Дилк познакомил меня с мадемуазель Мари-Анн де Бовэ. Мадемуазель де Бовэ была талантливой писательницей и невероятно хорошо знала английский, но, несмотря на копну белокурых волос и живой взгляд, внешность у нее была очень невыразительной. Узнав, что я - в Париже, она попросила меня познакомить ее с Оскаром Уайльдом. Он не возражал, так что я устроил их встречу. Увидев ее, Оскар на мгновение замер. она заметила его замешательство и воскликнула в присущей ей резкой манере:
"N'est-ce pas, M. Wilde, que je suis la femme la plus laide de France?" (Ну же, мистер Уайльд, признайтесь: я - самая уродливая женщина во Франции?).
Оскар отвесил поклон и вежливо улыбнулся:
"Du monde, Madame, du monde." (Во всем мире, мадам, во всем мире).
Никто не смог сдержать смех - ответ был неотразим. Правильно было бы сказать: "Au monde, madame, au monde", но смысл был ясен.
Иногда эту быстроту реакции и счастливое проворство приходилось применять для самозащиты. Жан Лорэн был самым остроумным собеседником из всех, кого мне доводилось слышать во Франции, и самым блестящим журналистом. Его жизнь была настолько беспутной, насколько это возможно: фактически, это была просто витрина изощренных пороков. Во времена превосходства Оскара он всегда притворялся его другом и почитателем. А сейчас Оскар захотел, чтобы я познакомился со Стефаном Малларме. Однажды он привел меня к Малларме, когда у того был прием. Гостей было невероятно много. Малларме стоял в другом конце комнаты, прислонившись к камину. Лорэн стоял возле дверей, мы направились к нему, Оскар - с распростертыми объятиями:
- Жан, рад тебя видеть.
По какой-то причине, вероятнее всего - из безвкусного тщеславия, Лорэн театральным жестом сложил руки на груди и ответил:
- Сожалею, мистер Уайльд, не мог ответить вам тем же - я больше не являюсь вашим другом.