Потом укладывали длинными рядами своих погибших.
А потом всех, кто бился с ОРВЕРами, проверяли медики.
Лупоглазый доктор непонимающе разглядывал мои томограммы — все пять, — пока ему не велели не трогать «того пограничника, что убил кушелевского оборотня». Доктору показали медкнижку с отметкой Грюнберга и штампом «экспериментал», и он закивал. Но лупоглазый все же был прав. А еще он был умен и опытен, потому что в томокартах была нестыковка, прочувствованная им. Однако доктору просто не хватило времени.
* Трун — своего рода домашнее животное, прирученый ОРВЕР, выполняющий сходные с собакой функции.
Глава 5. Ноченька
fama variat
Ноченька
В звездном ночном покрывале
В траурных маках
С бессонной совой
Доченька
Как мы тебя укрывали
Теплой садовой землей
Пусты теперь дионисовы чаши
Призрачны взоры любви
Это проходят над городом нашим
Страшные сестры твои
А. Горенко
— Старший лейтенант Саблин явился по вашему приказанию.
— Ты, Саблин, не Христос, чтоб являться, — угрюмо хмыкнул Евграф, а рыжий капитан, развалившийся в полюдовском кабинете, придвинулся к столу.
— Ну, прибыл тогда.
— Ну, тогда и присаживайся.
Капитан Ганчев поднял за хвост ржавеющую на столе селедку, разрезал на три части и, положив хвост на маленький кусочек хлеба, дал мне:
— Держи.
Я поднял бутерброд:
— Твое здоровье, Павел Максимович. Рад за тебя.
— И я за себя рад, — хмыкнул Ганчев и, обтерев пальцы шелковым платочком, обернулся к Полюдову.
— А ты, кого к Саблину в группу даешь?
Евграф в шутку пожаловался мне:
— Вот, видишь, помощничка прислали…
— Чего тебе в госпитале не лежится, Паша? — Полюдов отхлебнул какой-то темной бурды из стакана,
Ганчев самодовольно сожмурился, а затем они оба повернулись ко мне, подозрительно по-доброму улыбаясь. Прям Папа Карло и Джузеппе встречают Пиноккио, вернувшегося из страны дураков.
— Ты располагайся, Андрюша, — с отвратительной мягкостью сказал начоперод. — Бери журналы, расписывайся, табель заполни и ознакомься с личным делом товарища… Ерохина. Будешь им командовать теперь.
— А чего не сразу штрафной ротой?
— Это, в каком смысле? — лениво осведомился начоперод, любуясь бликами солнца на стакане.
— В прямом. Ерохин — гопник, с задатками бандита.
— Сам-то чем лучше? — С удовольствием вытянув ноги, Евграф зевнул.
И вдруг стал чем-то напоминать того, прежнего Полюдова, который в двадцать третьем году решал: упечь меня в Александро-Невскую лавру или нет. Там собирали самых «отпетых»; как участнику банды, уже пойманному, притворно раскаявшемуся и совершившему новый «хапок», ничего другого мне не светило…
… — Фамилия-то у тебя есть, шкет?
— Есть: Кочерга.
— Кочергин?
Сидевший за столом коповец накрутил на палец зубную нитку и стал методично шлифовать белый, как у негра с рекламы зубного порошка, «фасад». При этом он цокал, водил языком по зубам и разглядывал их в зеркальце. А «улов» с нитки не перетирал резцами, как всякий нормальный человек, — выплевывал кусочки пищи в окно.
— Нет, Саблин Андрей. Кочерга — псевдоним такой. Братва одобрила.
— Псевдон-и-м, — протянул этот хлыщ, — Ты хоть понимаешь, что значит это слово?
— Чего не понять. Это второе имя, чтоб мильтоны не догадались.
— Нет, юноша. Это не имя — это кликуха. Как у собачек: Бублик, Шарик, Кочерга.
— Сам ты бублик! — зло гавкнул я. — И между прочим, кликуха у тебя тоже есть.
— «Графом» меня обзывает несознательный преступный элемент: вроде тебя и твоих подельников матвеевских.