— Да телефон здесь вот, — указал Хрунов на выкрашенную белым дверь. — В подсобке.
Слушая длинные гудки, я глазел в окно. Замусоренный хоздвор плавно переходил в увитую плющом стену здания. И в ту же секунду будто током мне прожгло грудь. В необычном, круглом, как иллюминатор, окне появилось женское лицо. Женщина смотрела прямо на меня, хотя лица было не разглядеть из-за марлевой накидки на голове. Шевельнулись, как от порыва ветра, тончайшие складки, стекло вмиг покрылось инеем, и я смог только мучительно полузавопить отозвавшемуся в трубке Полюдову:
— Е-а-уам!
— Ты что, Саблин, привидение увидел? — участливо спросил Евграф, и, как только он один может, хохотнул обидным, издевательским смешком.
Глава 9. История с картографией
Я заставил себя вновь посмотреть в окно. Лицо исчезло. Ледяная дрожь по всему телу сменилась жаром. Голос мой окреп, но доклад начальству все равно вышел невнятным.
Телефонный разговор с Ганчевым тоже получился каким-то странным. Пока я расписывал свои находки, капитан ухал, ахал, одобрительно поддакивал, неподдельно восхищался найденным в навозе жемчугом и сказал, что дуракам везет. Но едва моя речь зашла о возвращении к своим на пост в больнице Дзержинского, восторги его поутихли. Без матов, но твердо, мне было велено закончить дела. Напоследок рыжий капитан порадовал новостью, что улыбчивый голем из ящика в Летнем саду, видимо, сам Рожок Анисимов.
Кстати заскочившая легковушка из сануправления привезла меня почти к Летнему Саду. Идя по набережной, я размышлял о выпавшем на долю Ганчева успехе. Рожок Анисимов был не проходящей мигренью руководства. Подлинная история этого гада была мне известна в отдельных фрагментах, но и их было достаточно для того, чтобы знать, почему не спит начальство.
Анисимов, безуспешно разыскиваемый спецурой более десяти лет, пришел с повинной в тридцать шестом году и предложил свои услуги. Если учесть невразумительность сведений о Рожке, переполох стался исключительный. Имелась, правда, карточка с его анфасом при табличке соответствующего содержания, но это такой же верный ориентир, как сугроб зимой.
В гражданскую орверами сначала не занимались.Зверье посчитали поповско-жандармскими выдумками, а кадры спецуры поставили в один ряд с охранкой. Оставшихся можно было перечесть на пальцах; пока не грянуло... Рожка взял в двадцать пятом году Андрей Иванович Заславский. Бывший коллежский ассесор подловил его на Аптекарском острове и "герой" украсил собой камеру в Бехтеревке, в третьем (сейчас) эндокринном диспансере. И все бы хорошо, но умер прежний начальник ОСКОЛа (или как тогда называли Ленгубспецрозыска) и систему начало трясти. Новый начальник, гнида троцкистская, издал приказ о конвоировании орверов антропоидного типа на извозчиках — экономия, видите ли. Ну и сбежал Анисимов.
Искали беглеца изматывающе долго и когда Рожок сдался, бородатые хмыри в ермолках пестовали оборотня, как любимое чадо. Институт экспериментальной медицины, второй ЛенМИ, нейрохирурги с Маяковского 12, мечтали хотя бы глянуть на это чудовище, способное прожигать взглядом толстый картон, превращать свежую воду в тухлую и за пару минут общения так перевоплощаться в собеседника, что невера-доцент Купалов хлопнулся в обморок, увидев свою морду, где только что была Рожкова. Трудно сказать, чего такого заметил в себе доцент, но очухался он дня через два, когда Анисимов уже вовсю работал на «контору».
Поговаривали, что внесен был Рожок в списки секретного отдела и даже носил звезду с белым кантом. Многих нелюдей помог разоблачить новоявленный Ванька Каин и ходить бы ему с орденом, да не случилось. В начале тридцать восьмого волна ежовщины достала-таки и нас. С одной стороны вышло неплохо: командовать стал Хлазов, который вытащил в Питер начоперода из какой-то Тьмутаракани. С другой — Михей попал под следствие и лишился капитанских шпал. «Воронок» за ним, правда, не приезжал.
А вот за Анисимовым пришли — четверо. Они были обычными сотрудниками НКВД, поэтому вышел только один. В окно. Другие достались судмедэкспертам.
Высланный дозор почти нагнал Рожка у Нарвских ворот, но при задержании потерял одного человека (он упал с триумфальной арки, на которую забрался в погоне за гадиной). Площадь оцепили, агенты караулили подступы в черных повязках, чтобы Рожок не «отвел» глаза, обнюхали памятник — все бес толку, лишь давние герои смотрели куда-то вдаль.
Знания, полученные Анисимовым «на боевом посту», дали ему фору года на три. Особенно свирепствовал он перед войной — Хлазов даже приказал поджечь дровяные запасы на острове Резвый, когда узнал, что Рожок там. Выходки крепчали, оглушая садистской изощренностью и наглой бравадой, и заставляли оперативников и шифровальщиков запасаться вазелином к очередному анисимовскому фейерверку.