Капитан помог выбраться из машины и укатил на остров Вольный, куда обычно свозилось убитое зверье.
Возле трамвайного полотна виднелись присыпанные песком кровяные лужи. Исключительные твари — немцы. Лупят снарядами по остановкам, а какая-то гнида здесь им сообщает куда лупить. Мало зачищали пособников, ох, мало! То ли проникают они в город, то ли рождаются на месте. Зло берет от бессилия. Ходят слухи, что немецким артиллеристам, попадающим в плен, отрубают руки. Ну и правильно. Фашисты как-то не по-людски пакостны. Не могут силой взять, так давай сучьи номера откалывать, да такие что аж с души воротит.
Утомясь дожидаться трамвая, перешел я на другую сторону шоссе и побрел к мосту, выбирая «эмочку» поворонистей. Увидел и резко дал вправо. Чувствую за спиной — клюнули. Автомобиль взвизгнул рядом и на дорогу выскочили двое:
— Предъявите документы.
Чекисты были достаточно суровы, и, побившись в истерике минуты две, я сунул им книжечку с волшебным словом «содействовать». К этому времени бдительный оперативник уже завладел моим подозрительно распухшим портфелем. А так как замок я ослабил, то бумаги, конечно, из него вывалились.
— Сволочи! — Я дурковато бросился закрывать ладонями художества Веденяпина. — Это секретные документы на имя генерала Соловьева. Вы ответите за самоуправство.
Майор, увидев среди многих подписей и автограф своего любимого шефа, начал потихоньку сереть. Залезть в бумаги членвоенсовета фронта! Это все равно, что порыться в столе у Берии.
— Старший лейтенант госбезопасности Кутузов, — запоздало представился чекист.
— Да хоть Суворов! Я из-за тебя машину потерял — на Лаврова ждала. Представь, что будет!
Чекисты представили, и младший скоренько остановил Ленкарзовский грузовик.
— Довезешь товарища до…
Я вскинул брови в деланном недоумении…
— В общем, куда скажет, туда и довезешь.
Хлопнула дверца, и мы поехали. Шофер Федя спешил в район совхоза АСПО и, высадив меня на Большой Спасской, полетел на Гражданку. Расстались мы вполне довольные друг другом: Феде не пришлось везти пассажира к черту на кулички, а мне хоть на метле ехать, лишь бы не своим ходом.
Кургузый особнячок, где проживал инженер-архитектор Сикорский прятался в густой листве. Двери обеих парадных были закрыты на ключ и, недоумевая по этому поводу, я напялил берет и постучался в ближайшее окно.
— Тебе чего?
Появившаяся в окне зверская бородатая рожа недовольно глядела в мою сторону.
— Мне товарища Сикорского, — миролюбиво сказал я, для убедительности тыкая пальцем в портфель. — По поводу скульптур.
Рожа вытянулась и с удовольствием отказала:
— Нет их.
— А когда будут?
— Когда придут, тогда и будут.
— Очень надо, — шепотом сказал я, — вопрос жизни и смерти.
На подоконнике показались две руки с кулаками, раза в два большими чем мои. Зверская рожа оскалилась:
— Экий ты прилипучий. В ухо хочешь?
Я ответил такой же душевной улыбкой:
— Хочу, конечно!
— Ищщас!
Едва с грохотом захлопнулись створки, послышалась возня за спиной. Я обернулся. Прилизанный гражданин тащил из сарая короткую стремянку, на стойке которой болталось пустое ведро. Гражданин оступился, ведро полетело вниз…
…Когда я разлепил веки, надо мной стояла «зверская рожа» и старательно гоняла воздух полотенцем. С другой стороны, за столом у окна сидел прилизанный гражданин, старательно считавший пахучие ландышевые капли.
— …адцать… двадцать один. Все!
Прилизанный спрятал пузырек в шкаф, взял кофейник и сказал:
— Перестань махать.
Зверская рожа на размахе еще раз приложилась по моему лбу хвостом полотенца, отчего я почти пришел в себя. Прилизанный тотчас засуетился, подскочил ко мне с чашкой, и сунул под нос нашатырь.
— Вы что творите?!
Я попытался встать, но без труда был удержан могучими руками.
— Живой! — Зверская рожа умильно щерилась в бороду. — Я ж вполсилы, Стаслав Адамыч.
Прилизанный отдернул руку с нашатырем, будто обжегся.
— Прошу простить за… — он укоризненно глянул на бородатую детину, — Такой конфуз!
Пока я соображал, что происходит, эти двое закутали меня по шею в одеяло, обложили голову льдом и заставили выпить ландышевых капель.
— Разрешите засвидетельствовать свое почтение. — Прилизанный осторожно поправил мне одеяло. — Станислав Адамович Сикорский, архитектор. А это мой помощник Фаддей Се…
Улыбающийся Фаддей стоял рядом, держа в руках скальпель.
— Ты чего? — Прилизанный архитектор удивленно посмотрел на посверкивающий инструмент.