Старшего брата звали Веллинброк(можно просто Веллин). Двухметровый великан, и меч ему под стать: тяжеленный двуручник с широким лезвием. Имя меча - Сарган. Вольф помнил его еще золотистым, а сейчас по осеннему золоту уже змеятся первые серебристые прожилки...
Сарган был вечной мальчишеской мечтой Вольфа, но, видно, не судьба - и ростом-то парень не вышел, и телосложением. Теперь о своем будущем мече он думал со страхом, и печальная мысль о том, что ему, как его старшей сестре, достанется кинжал, преследовала его.
Конечно, Веллин всегда говорил, что любое оружие достойно уважения, и у мастера кинжала порой не меньше шансов, чем у мастера меча... но все равно Вольфу было печально...
Утром братья собрались в путь. Собрали немного припасов на дорогу; Веллинброк пристегнул Сарган к поясу, а Вольферлаген взял посох.
Посохи росли в Белоликой Роще. Это было первое оружие, которое получал человек в возрасте уже восьми лет.
Вольферлаген прекрасно помнил тот день. В рощу его повел отец(да не заскучает он в Небесном Воинстве!)... Его тоже звали Вольферлаген, но, чтоб не путать, сына прозвали Вольфом, а отца - Лагеном...
Вольф и Лаген прошли тогда половину рощи, где росли ровные, точно столбики, белые боевые посохи, увитые ползучими стеблями с листьями и цветами.
Потом отец подвел сына к одному из них и сказал: "Это твой. Он вырос для тебя".
Вольф полюбил посох сразу и первые две недели почти не выпускал его из рук, стерев их до мозолей... Он просто играл с ним - так он думал, - просто вертел палкой, выделывая замысловатые фигуры. На самом деле, тихо и незаметно посох учил его...
Сейчас Вольф владел посохом - Тильто - просто мастерски и не побоялся бы выйти с ним против меча...
Во время привала Вольф сел отдохнуть, положив Тильто на колени. Ему казалось, посох грустит от того, что уходит его время, поэтому Вольф нашел несколько минут, чтобы поговорить с ним.
"Я не собираюсь бросать тебя, Тильто, - шептал он, поглаживая теплую белоснежную поверхность посоха. - Сам подумай: с мечом ведь иногда и не нельзя куда-то пойти... С ним в далекие походы хорошо и на войну. А если просто идешь в лес, на болото или в соседнее поселение на рынок... как тут без посоха?.."
Но Тильто все равно грустил, это чувствовалось. Грусть, казалось, витала в воздухе. И, будто в унисон этой грусти, пошел дождик.
Его братья пережидали под невероятно огромной разлапистой елкой, закутавшись в плащи.
Елка жалась к серой скале и была единственным зеленым пятном на много миль вокруг, ведь весна была еще совсем ранняя, и только и было кругом, что раскисшая в слякоть дорога, кусты-метелки и ковер жухлой, недавно оттаявшей травы.
- Она всегда зеленая... - задумчиво произнес Вольф, теребя еловую лапу. - Почему так, Веллин? Ведь все деревья сбрасывают листья осенью.
- Елки тоже, - добавил старшой, - смотри вот...
Вольф поглядел на желтые иголки, слипшиеся на земле в единый слой, и молча согласился с братом.
- Но ведь дерево все равно зеленое, - сказал он.
- Зеленое, - кивнул Веллин. - Дело в том, что она сначала выращивает новые листья, а потом уже сбрасывает старые.
- И листья у елки странные, - продолжал размышлять Вольф. - Как колючки...
- Как мечи, - поправил Веллин...
Они шли еще два дня по дороге, а потом свернули к Оружейной Горе. Она была зеленая до самой верхушки. И зелень была темная, хвойная...
Лес начинался обычными деревьями, высотой в два-три человеческих роста, но в центре росли такие великаны, которые трепали верхушками облака. И именно на их ветвях росли мечи...
- Вот наше семейное дерево, - объявил Веллин, остановившись возле одного из этих небоскребов. - А за мечом ты полезешь сам.
- Но ведь я не знаю, какой... - растерянно произнес Вольф.
- Он тебя позовет, - спокойно заверил его брат, уже располагаясь на отдых. - Ты лезь, лезь, я подожду...
Вольф снял мешок с плеча, свернул плащ и вручил Веллину Тильто.
- Береги его, брат, - сказал он.
- Хорошо, - посерьезнел Веллин. - Удачи тебе, Вольф.
Вольферлаген почувствовал, впервые, по-настоящему, что он один и никто ему не поможет...
И полез вверх. Пока никто его не звал... он просто карабкался к солнцу, к вершине; порой увязая в смоле и обдирая ладони...
Он забрался уже на головокружительную высоту, а его все никто не звал...