Корделия почувствовала, что мысль ее мечется по кругу, словно белка в колесе. Она мрачно бродила по пепелищу в поисках какой-нибудь подсказки.
Разгадка нашлась в травяных зарослях на полпути к ущелью. Высокий долговязый человек в светлой форме Астроэкспедиционного корпуса лежал на земле, странно раскинув руки и ноги, словно подстреленный на бегу. Корделия осторожно перевернула его — и вскрикнула от ужаса.
Да, это был добросовестный трудяга, лейтенант Роузмонт. Его остановившийся взор, казалось, все еще хранил озабоченное выражение. Корделия, тяжело вздохнув, закрыла мертвому глаза.
Но в чем причина смерти? Крови нет, ожогов и переломов тоже… Ее пальцы коснулись головы убитого. Ах, вот в чем дело. Кожа под светлыми волосами покрыта волдырями — след действия нейробластера. Стало быть, о других цивилизациях можно забыть. С минуту она держала голову лейтенанта у себя на коленях, беспомощно, как слепая, гладя знакомое лицо, потом медленно опустила его на траву. Сейчас не время оплакивать мертвых.
Она на четвереньках вернулась к обуглившемуся кольцу и начала рыться в останках палаток в поисках коммуникационного оборудования. Искореженные куски пластика и металла свидетельствовали о том, что нападавшие поработали на славу. Похоже, что многое из ценного оборудования вообще исчезло.
Зашуршала трава. Корделия вскинула пистолет-парализатор и застыла. Из путаницы золотистых стеблей вынырнула физиономия Дюбауэра.
— Это я, не стреляйте. — Мичман говорил придушенным голосом, долженствовавшим изобразить шепот.
— Чуть не выстрелила! Почему ты не остался на месте? — прошипела она в ответ. — Ну ладно, помоги искать комм, надо поскорее связаться с кораблем. И не вставай в полный рост — они в любую минуту могут вернуться.
— Кто может вернуться? Кто все это сделал?
— Множество вариантов, выбирай любой: новобразильцы, барраярцы, цетагандийцы — кто-нибудь из этой компании. Per Роузмонт погиб. Нейробластер.
Корделия переползла к груде, некогда бывшей палаткой с образцами, и внимательно осмотрела ее.
— Подай-ка мне вон тот шест!
Она осторожно разворошила кучу углей. Палатки перестали дымиться, но волны жара все еще жгли лицо, как лучи летнего солнца на родине. Распавшаяся ткань разлеталась, как сгоревшая бумага. Подцепив шестом полурасплавленную тумбочку, Корделия выволокла ее на открытое место. Нижний ящик не расплавился, но сильно покоробился. Она обернула руку краем рубашки и попыталась его открыть, но безуспешно, ящик заклинило.
После нескольких минут поисков им удалось обнаружить некое подобие молотка и стамески — плоский осколок металла и тяжелый слиток, в котором она с грустью узнала некогда высокоточный и очень дорогой метеорологический датчик. С помощью этих примитивных инструментов и определенных физических усилий со стороны Дюбауэра им удалось выдернуть ящик — при этом раздался громкий треск, похожий на выстрел, так что они оба подскочили.
— Повезло! — воскликнул Дюбауэр.
— Давай отнесем его к ущелью и там опробуем, — сказала Корделия. — А то у меня мурашки по спине бегают. Сверху нас тут любой увидит.
Все еще пригибаясь, они быстро пробежали к лесу. Дюбауэр оглянулся на тело Роузмонта и воскликнул:
— Тот, кто это-сделал, еще поплатится!
Корделия только покачала головой.
Спрятавшись под защитой каких-то растений, напоминавших папоротник, они опробовали передатчик. Сначала аппарат только потрескивал и печально гудел, потом отключился. Но когда по нему постучали и хорошенько встряхнули, он выдал сигнал готовности. Отыскав нужную частоту, Корделия заговорила:
— Командор Нейсмит вызывает экспедиционный корабль «Рене Магритт». Отвечайте, пожалуйста.
После мучительных секунд ожидания раздался слабый, прерываемый помехами ответ:
— На связи лейтенант Стьюбен. С вами все в порядке, капитан?