Так что три закона Ньютона — это три символа веры.
Так что демоны, ангелы, взаимодействия и реакции — все мифические персонажи.
Но в эпоху своего владычества в них верят почти так же твердо, как если бы они были доказаны.
Шествие нелепостей и суеверий.
Они будут «доказаны» настолько же надежно, как все когда-либо «доказанное» Дарвином, Моисеем и Лайеллом.
Мы сменяем веру на допущение.
Клетки зародыша в различные эпохи принимают разную форму.
То, что тверже установлено, труднее изменить.
Общество есть зародыш.
Чем тверже вера, тем медленнее развитие.
Временное допущение его ускоряет.
Но:
Помимо того, что веру мы заменяем допущением, метод наш будет установленным методом, посредством которого образуется и утверждается всякая вера: то есть мы пользуемся теми же методами, какими пользуются богословы, дикари, ученые и дети. Поскольку, если все явления продолжают друг друга, то не может быть позитивного различия между методами. Мы пишем книгу, не делая выводов, или делаем выводы теми же средствами, к каким прибегают кардиналы и гадалки, эволюционисты и крестьяне — методы которых так же не могут приводить к определенным выводам, поскольку относятся к частному, а если ничего частного не существует, то и выводы делать не о чем, — но мы пишем книгу.
Если цель ее — выразить дух эпохи, она достигнет цели.
Всякая наука начинается с попытки дать определение. Никогда ничего не было определено.
Потому что определять нечего.
Дарвин написал «Происхождение видов».
Он так и не смог объяснить, что он называет «видом».
Это невозможно определить.
Ничто никогда не было окончательно открыто.
Потому что нет ничего окончательного.
Это все равно, что искать иголку, которой никто не терял, в стоге сена, которого никогда не было…
И всякая попытка науки на самом деле открыть что-то, при том, что открывать нечего, есть попытка самой этой науки быть чем-то.
Искатель Истины. Он никогда ее не найдет. Но — проблеск надежды — он может сам стать Истиной.
То есть наука — не просто поиск.
Это псевдоконструкция или квазиорганизация: это попытка выделиться, стать частным случаем гармонии, стабильности, вещественности, цельности…
Проблеск надежды — попытка может удаться.
Наше псевдосуществование и все его внешние проявления по сути своей мнимы.
Но некоторые проявления больше приближаются к состоянию позитива, чем другие.
Мы допускаем все «предметы» как временные градации, или шаги, между позитивом и негативом, существованием и несуществованием. Допускаем, что некоторые видимости более вещественны, справедливы, красивы, цельны, индивидуальны, гармоничны, устойчивы, чем другие.
Мы не реалисты. Мы не идеалисты. Мы — промежуточники, связывающие действительность с недействительностью, к которым более или менее приближаются все явления.
Так что:
Все наше квазисуществование есть промежуточная стадия между позитивом и негативом, реальностью и нереальностью.
По-моему, это похоже на чистилище.
Но, подводя итоги — очень приблизительные, — мы забыли упомянуть, что Реальность есть свойство позитива.
Под Реальностью я подразумеваю то, что не сливается ни с чем иным и не является частью чего-то другого; то, что не является результатом чего-то или подражанием чему-то. Говоря о настоящем герое, мы подразумеваем не того, который отчасти трус, не такого, чьи действия и побуждения переходят в трусость. Реальность, то есть Универсум, помимо которого нет ничего, с чем он может слиться.
Так, хотя возможно обобщить частное, невозможно свести к частному общее: однако возможно к этому приблизиться, и такие приближения могут перейти из непрерывности в реальность — так же относительно, как выделяет себя из небытия промышленный мир, или как машины, возникшие из кажущегося менее вещественным воображения изобретателя, приобретают большую видимость вещественности будучи установленными на фабрике.
Так всякий прогресс, если это прогресс к стабильности, организации, гармонии, вещественности — то есть позитиву — есть стремление к осуществлению, попытка стать реальностью.
Говоря в общих метафизических терминах, мы считаем, что подобно чистилищу, наше так называемое «существование», которое мы называем непрерывностью, — есть квазисуществование, не реальное и не нереальное, но стремящееся к реальному существованию.