Я тяжело вздохнул.
— Ну… Давай я еще раз попытаюсь вникнуть в твою идею.
Егор чуть не подавился, пытаясь подавить прошибающий на слезу гомерический хохот.
Очень, блин, смешно.
За гостеприимство и ужин надо платить, между прочим.
Крестоносец обрадованно схватился за свой листок.
— До сих пор считалось, что человек, покидая рифт, выносит с собой некую новую данность.
— Так и есть.
— Но он выносит оттуда на самом деле полную руку! Ты играешь в карты?
— Не особо. Но в общих чертах представление имею.
— Так вот представь, что каждый поход в рифт — это новая рука. Ты видишь только верхнюю карту, но на самом деле их несколько. И когда к ним прибавляется новая партия, они могут усилить те самые скрытые карты настолько, что они станут так же видимыми. Сумбурно говорю?
Я почесал затылок.
— Сейчас попытаюсь перевести сказанное тобой на свой язык. Кроме очевидных мутаций человек приобретает еще и пачку скрытых, которые в дальнейшем могут складываться в определенную комбинацию, порождающую какую-то видимую аугментацию.
— Или наоборот, подавляющую ее! Чтобы развиться правильно, важно изначально выбрать себе направление и следовать ему, иначе приобретенный ранее багаж может помешать тебе или даже убить тебя.
— Ну, допустим. И как же понять закономерность?
— С помощью языка символов. Разделение способностей по стихиям и по уровням! Диаметрально противоположные подавляют друг друга, однонаправленные — усиливают, смежные — сосуществуют.
Я со вздохом окинул взглядом всех его Цезарей в стрелочках.
— Видишь ли… Я все равно не понимаю, что за связи здесь у тебя указаны, — честно ответил я. — Но одно могу сказать точно: я еще не встречал более одаренного проходчика, чем ты. Связано ли это с твоими наработками, банальным везением или чем-то еще… Извини, если разочаровал, — сказал я как можно мягче. — Я — всего лишь проходчик. Путешественник по рифтам, такой же, как ты. Не ученый, не пророк и не мудрец. Просто изрядно задержавшийся в последней командировке. И не обладаю никаким особым пониманием истины или чем-то в этом роде. В мое время и теорий-то таких не было, как эта твоя парадигма.
— Но ты был в священной Гамме Триптиха!..
— А я и не отказываюсь. Да, был.
— Скажи, что ты там видел?
Я усмехнулся.
— Да много чего… Папоротники, ящеров всяких видов и мастей, насекомых размером с подводную лодку… — Тут я притормозил, решив на всякий случай не говорить о своей главной находке в Гамме. Тем более, она не имела никакого отношения к божественному познанию смыслов. А когда поднял глаза на своего внимательного слушателя, увидел, что и Егор уставился на меня с таким лицом, будто правда ожидал услышать какую-то мудреную истину. — Кошмары видел. В рифтах это частая история, сам знаешь. И больше, к сожалению, ничего. Я не встретил там никаких сверхъестественных существ, не нашел книги жизни или чего-то еще в этом роде. Так что… Не знаю, как насчет всего остального, но насчет этого рифта ты, к сожалению, действительно ошибся.
Тяжело дыша, Крестоносец положил бумагу на тумбочку. Несколько раз с громким шуршанием поутюжил примятый листок огрубевшими ладонями. А потом обернулся и тихо, полушепотом проговорил:
— Тогда скажи мне, что ты вынес из этого неособенного мира папоротников. Каким даром наделил тебя рифт?
Егор оживился.
— А вот это хороший вопрос, — задумчиво произнес он. — И, кстати, все остальные рифты тоже вниманием не обделяй? Заэпически интересно.
Я усмехнулся.
— По ощущениям, никакой приличной аугментации я оттуда не вынес. Хотя, признаться, рассчитывал кое-что получить. В общем, с этим я пока не разобрался. Может, это была способность перешагнуть сто пятьдесят лет?
Тут лицо Крестоносца посветлело.
— Значит, твой навык еще не проснулся в тебе… Как интересно… Скрытая карта. Скрытая карта может нести перевернутое значение. Луна будет преобладать над Солнцем…
Продолжая бормотать что-то неразборчивое себе под нос, он поднялся, забрал наши плошки и понес их на стол.
А Егор, повернувшись ко мне, приглушенно проговорил:
— Я не понял, это что, реальная правда? Про сто пятьдесят лет?
Я пожал плечами.
— И что, если так?
— Пруфы, мать твою, в студию. Только не для высокого интеллекта твоего нового друга, — зыркнул он в сторону Крестоносца, который, продолжая бубнить что-то себе под нос, натирал посуду песком. — А для моего, приземленного.
— Пруфы все остались в рюкзаке, — проговорил я, нахмурившись. — Причем стоят они немалых денег. И если мы постараемся навестить Медведя как можно скорей — вместе с твоими парнями, разумеется — то есть серьезный шанс успеть вернуть кое-что из этих ценностей. Сорок процентов от выручки, если что — твои.