— Егор, сукин ты сын, проснись, — все тем же ласковым тоном проговорил я. — А то разозлюсь и скормлю твои руки милой Буренке… Егор, мать твою, не спи!.. — уже громче, но в той же интонации проговорил я, выползая из-под коровы.
И тут, услышав в очередной раз свое имя, Егор беспечно и громко всхрапнул.
Звук получился забористый, будто дикий кабан решил напугать всю округу.
Корова моя испуганно отпрянула, но зато совсем неподалеку сразу несколько голосов громко и трубно замычали в ответ.
— МУ-У-У-У!
Я поднял голову и осознал, что вокруг нас собралось стадо голов на пятнадцать, если не больше. И теперь все они двинулись на нас! Самая здоровенная туша с горбатой холкой, по всей видимости, бык, низко опустила голову, воинственно выставив вперед два мощных рога, шумно выдохнула, готовясь к рывку…
— Егор, не спать!
Я бросился к нему и вытолкнул из-под удара бычары, но прямо под морду еще одной дружелюбной коровки, у которой изо рта свисал кусок человеческой кожи.
— Сука! — выдохнул разом проснувшийся Егор, и, схватив меня за локоть, поволок за собой. — Бежим, бежим!
— Куда бежим-то? — только и успел спросить я, бросаясь следом за ним. А за нами, угрожающе мыча, потрусило все рогатое плотоядное стадо.
— Да похеру, пока по прямой!.. — крикнул Егор, набирая скорость. — Вон слева дерево!..
Я хотел было возразить, что тут везде деревья, но повернув голову сразу понял, что он имел в виду.
Слева на небольшом холме возвышалось еще одно лиственное дерево, высокое и раскидистое, не хуже нашей липы.
Правда, у его корней лежало что-то подозрительно похожее на человеческие останки, но в данной ситуации такие мелочи значения уже не имели. Со всех ног мы бросились к этому дереву и в мгновение ока взобрались по ветвям повыше от земли.
Коровы медленно сбавили ход. Подошли к дереву, которое оказалось дикой грушей, повздыхали. Две ближайшие к нам буренки опустили морды к трупу и принялись меланхолично выгрызать из брюшины вывалившиеся наружу кишки, а остальные занялись мирным щипанием тощей травки.
Я взглянул на Егора с могучим желанием высказать все по пунктам. Но у него и без того был настолько злобно-растерянный вид, что вместо этого я проговорил:
— А коровы у вас… хорошие. И молоко, наверное, полезное дают.
Егор взглянул на меня с таким укором во взгляде, будто я подстебнул его за живое.
А откуда-то сверху донесся насмешливый голос:
— Ага. Обогащенное натуральной белковой пищей.
Я медленно поднял голову вверх — туда, где в густых облаках свежей листвы, прижавшись к стволу спиной и скрестив по-турецки ноги сидел мелкий и тонкокостный парень в коричневом комбинезоне.
Он практически растворялся на фоне дерева, как какой-нибудь богомол в траве. Его острые колени и тонкие руки казались естественным продолжением ствола, криво обрезанные над плечами прямые волосы русого цвета в предрассветном рассеянном освещении отдавали зеленцой.
Я бесшумно и неприметно вытащил сзади из-за пояса пистолет.
А Егор поднял хмурый взгляд на нашего соседа с верхней ветки:
— А ты еще кто?
— Совершенно безобидный обитатель этого дерева, — медитативно проговорил парень.
Я усмехнулся и переспросил:
— Безобидный?..
— Да, — кивнул парень. — И у меня есть доказательство.
С этими словами он поднял тонкие руки вверх, и мы с Егором увидели наручники у него на запястьях. — Так что убивать меня у вас нет никакого резона. У меня ничего нет.
Егор задумчиво почесал затылок. Потом снова взглянул на труп внизу. Потом — на парня на ветке. Прищелкнул языком и ехидно усмехнулся.
— Эвона как! — протянул он. — Значит, у тебя ничего нет. А живым и в наручниках этот комбикорм коровий тебя просто так тащил? — он бряцнул пулеметом, приподнимая дуло на блондина. — Давай, маленький будда, выкладывай, чем прославился. Кем ценник установлен и почем твоя голова. Потому что вот этот хрен прямо под нами, если я правильно узнаю его слегка пожеванный профиль, — Сережа Могила, и просто так он на наручники не тратится.
Парень вздохнул.
— Не голова, — ответил он. — Скорее всего, сердце и печень. Еще, вероятно, почки. Не знаю. — и, отвернув воротник рубашки, показал зеленый штрих-код на шее.
У меня от услышанного брови поползли на лоб.
Я сначала ошарашенно посмотрел на парня, а потом, уже вопросительно, на своего спутника.
Радостный энтузиазм, который еще секунду назад был написан на лице Егора, как-то сразу поблек.
Но удивлен он явно не был.
— Так у нас ведь живодерню еще зимой нашли и прикрыли, нахрена он тебя сюда притащил? — сердито спросил он, опуская оружие.