– Вы плохо спите? – спрашивает он, озадаченно глядя на меня.
– Иногда. – Я пожимаю плечами и отмечаю, что кузов его фургона заполнен свежей мульчей. – Бессонница-сука.
Он едва заметно улыбается.
– Мне пора работать.
– Да, конечно. – Я уже ухожу, но тут же оборачиваюсь. – Вы мой новый сосед, а я так и не знаю вашего имени.
Он вскидывает бровь.
– Тайер.
Я опускаю голову.
– Приятно познакомиться, Тайер. Я Салем.
Он молчит, и я опять разворачиваюсь и ухожу. Я прохожу пару метров по нашей подъездной дорожке, когда он спрашивает:
– У вас остались те кексы из песочного теста?
Я оборачиваюсь, улыбаюсь и киваю.
Кексов у нас не осталось, но сказать об этом Тайеру я почему-то не могу.
Тайер. Никогда не слышала такого имени, но моему суровому соседу оно идеально подходит.
Мама и сестра ушли на работу, а я вдруг оказалась на кухне, где готовлю кексы. Я знаю, что мама спросит, зачем я их испекла, так что мне придется придумать какой-нибудь предлог. Не могу же я ей сказать, что испекла их для нашего сварливого соседа. Что-то подсказывает мне, что она не поймет.
Пока я пеку, в доме тихо, но я ничего не имею против. Мне нравится быть одной, я жажду одиночества. Когда я одна, мне не нужно притворяться, помимо воли натягивать на лицо улыбку или участвовать в разговоре, когда я предпочла бы помолчать.
Бинкс вертится под ногами, и я улыбаюсь, глядя на него сверху вниз. Он мой лучший друг; главное не говорить об этом Лорен. Она обидится, если узнает, что я ставлю кота выше нее.
Как будто взбудораженная моими мыслями, она звонит со своего профиля на FaceTime. Я со вздохом вытираю пальцы о фартук, беру телефон и отвечаю на звонок.
– Привеее-ееет! – громко кричит она в трубку.
– Привет, – отвечаю я, добавляя в пакет глазурь.
Она всматривается в меня, сморщив носик и надув накрашенные красной помадой губки.
– Что-то печешь?
– Да. – Я закрываю пакет.
– А-а, – тянет она и перекидывает через плечо длинные темно-каштановые волосы. – Я звоню, чтобы сказать: в эти выходные Оскар устраивает вечеринку у бассейна, и мы идем.
– Мы идем?
Она закатывает глаза.
– А как же иначе? Судя по всему, это наше последнее беззаботное лето. Вечеринки, реки алкоголя, секс и все такое.
Я смотрю на нее и качаю головой.
– Ты сумасшедшая.
– Но ты меня все равно любишь.
Она права, я ее люблю. Временами Лорен бывает чересчур самоуверенной, но она лучшая подруга, о которой только можно мечтать. Безумно преданная и готовая яростно защищать.
– Мне нужен новый купальник, – признаюсь я, вспоминая плачевное состояние моего нынешнего купальника, который я ношу уже несколько лет.
– Отлично! – Она нетерпеливо хлопает в ладоши. – Давай сегодня днем пройдемся по магазинам.
– Я работаю. – Я включаю в духовке свет, проверяю, как готовятся кексы, и снова его выключаю.
– Тогда завтра?
– Завтра.
– Заеду за тобой в одиннадцать? Купим пончики и колу, а потом пойдем в торговый центр.
– Звучит заманчиво.
– Ладно, тогда до встречи.
Она заканчивает разговор, не попрощавшись. Это Лорен. Вечно куда-то спешит.
Час спустя я смотрю на партию свежеиспеченных, покрытых глазурью кексов из песочного теста. Шесть я оставлю дома, а остальные шесть отдам Тайеру.
Когда я подхожу к его двору, он сидит на корточках, уткнувшись коленями в грязь, и устанавливает какую-то странную пластиковую штуковину. Я замечаю, что половина мульчи уже исчезла.
– Я принесла кексы, – произношу я, объявляя о своем появлении.
Он оглядывается через плечо, встает и сдергивает перчатки.
– Я о них мечтал.
Кажется, сегодня у него настроение лучше, чем в предыдущие дни. Интересно, что изменилось. А еще интереснее, что разозлило его тогда.
– Какие красивые!
Он открывает контейнер, нюхает кексы, достает один и снова закрывает крышку. Он откусывает гигантский кусок, съедая полкекса за один раз.
– Восхитительно. – Несколько крошек вылетают у него изо рта, и он издает мальчишеский смешок, проглатывая кусочек. – Извините.
Я спокойно пожимаю плечами.
– Я рада, что они понравились кому-то еще. А у вас сегодня настроение получше, – выпаливаю я, прежде чем успеваю себя остановить.
Он морщит нос и доедает оставшийся кусок.
– Это было так заметно, да?
– Трудно не заметить, когда человек ведет себя как говнюк.
Он приближается, и часть меня хочет, чтобы я взяла свои слова обратно, а другая часть рада, что я их произнесла. Я считаю, что следует чаще обращать внимание людей на их поведение.
– Прошу прощения. – Длинные пальцы скользят по волнам его волос. – Просто такой период, сплошное дерьмо. – Он оглядывается через плечо на дом, и я уверена, что дом – это часть так называемого «дерьма», но определенно не все. Однако я не из тех, кто лезет не в свое дело, поэтому я опускаю голову.